Сто сорок бесед с Молотовым

– Но есть объективная сторона такая, что несмотря на то, что Гитлер думал так, получилось наоборот, и уже часть Германии идет совсем против Гитлера, поскольку есть ГДР. И у нас то же самое. Несмотря на то, что у многих еще немало сомнений и фактически их тянет в сторону от коммунизма, но благодаря тому, что вовремя повернуло русло, они вынуждены помогать строительству социализма, хотя многие из них этого не хотели бы.

06.06.1973

– Гитлер не был дураком, очень способный человек, так и Хрущев у нас – он способный человек, но когда его выдвигали, передвигали, дотащили доверху, он возомнил, что может самостоятельно вести дело в таком государстве, в такой парни, как наша. И его опора тут была на тех, которые так же, как он сам, хотят полегче жить. И надеются, что можно двигать вперед начатое Лениным и Сталиным дело без трудностей. А это обман. Ленин и Сталин никогда не говорили, что можно двигаться вперед по нашему пути, пока есть империализм, легким способом. Тут трудности неизбежны. Не согласен с этим, ну, тогда черт с тобой, иди, куда хочешь, но если ты душой понял это, умом уразумел, то ты очень хороший помощник в этом деле. У Хрущева была ловкость рук, практик неплохой, руководитель энергичный.

06.06.1973

– Сталин очень правильно говорил о кулацких настроениях, – замечает Шота Иванович. – Чехословакия показала…

– А мы не показали? – спрашивает Молотов. – Хрущева выдвинули! Тоже показали.

– А ведь в этом виноват Иосиф Виссарионович.

– Все на него. Все на него, потому что немножко мы эсеры. Если Хрущев правый, повиновался, и то хорошо. Он не согласен, но повиновался – и хорошо. Служил какое-то время, а потом…

Во всяком случае он понимал, что для него лучше подчиняться и изображать, что он это от души делает.

– Вы помните редакционную статью в «Правде», полуподвальную, об агрогородах, где его поправляли, как мальчишку…

– После войны проповедовал сближение города и деревни, создание у нас так называемых агрогородов. Сталин это высмеял, создал комиссию, куда включили и меня, и сказал, чтоб мы покрепче раскритиковали Хрущева.

– Говорят, Сталин сказал: «Мой маленький Маркс!»

– Было… Сталин говорит: «Вот надо включить и Молотова, чтоб покрепче дали Хрущеву и покрепче выработали!» Председателем был Маленков, а я принял в этом активное участие. Когда мы принесли наш проект, Сталин стал качать, качать головой. Одно дело – электрификация, как ее Ленин понимал, а другое – сельская электрификация, нельзя это все равнять, это разные вещи. Конечно, сама по себе электростанция еще не является электрификацией, хотя она и полезна. А чтобы социализм строить, надо не просто создавать мелкие электростанции, а надо создать систему электростанций, охватывающих всю страну… Потом он посмотрел: «Надо помягче. Смягчить».

Каганович предложил назвать учение «ленинизмом-сталинизмом». Хрущев это поддерживал, конечно, но тут Каганович больше.

03.02.1972, 06.06.1973

– Роль Хрущева очень плохая. Он дал волю тем настроениям, которыми он живет… Он бы сам не мог этого сделать, если бы не было людей. Никакой особой теории он не создал, в отличие от Троцкого, но он дал возможность вырваться наружу такому зверю, который сейчас, конечно, наносит большой вред обществу. Значит, не просто Хрущев.

– Но этого зверя называют демократией.

– Называют гуманизмом, – говорит Молотов. – А на деле мещанство.

09.07.1971

– Хрущев, он за Советскую власть, но против революции. Что для него характерно: он против всего революционного. Так вот, что интересно, характерно: конечно, коллективизация, которая у нас проводилась сталинскими методами, была недопустима. Недопустима. А никакой другой не было.

Он против коллективизации. Он бухаринец, безусловно. Не выше бухаринского, я думаю, был уровень. Примостился.

– Его выдвинула Аллилуева, – говорит Шота Иванович.

– Слушайте, но после этого мы его наблюдали пятнадцать-двадцать лет.

– Он служил вам.

– Да, вот именно. Он способный человек. К практической работе.

– Сталина неграмотным считает, – сообщает Шота Иванович.

– Могло быть, могло быть, конечно. От него можно было ожидать, особенно сгоряча. Неграмотным, я не помню, едва ли Хрущев будет считать Сталина неграмотным. Не грамотность, а заносчивость, зазнайство. На деле он его, конечно, не считал дураком, потому что он его так боялся!

– Я имею в виду – после.

– А после, конечно… Не интересовался никогда серьезно, что такое ленинизм, что такое марксизм, не думал. А вот ловко так… Бухарина, Рыкова и Зиновьева хотел реабилитировать. А Зиновьев из другой группы уже, троцкистской. А Бухарин правый. Он хочет всех реабилитировать, всех.

25.04.1975