Сто сорок жизненных мгновений

Стояла осень, теплая, сырая.
Густой туман клубился по утрам,
Днем город, от жары изнемогая,
Ждал дождика, чтоб мокнуть по ночам.
Сидели бабушки рядочком на скамейке,
Ругали дружно местную шпану,
Что облепила яблоню поодаль,
Посаженную вроде бы в войну.
Судили молодежь, соседа Колю —
Купил машину, взбудоражил дом,
Красотку, что прошествовала гордо,
И алкашей, что пили за углом.
А двое шли окрестными дворами
На «суд присяжных», бывший начеку.
Мелькнула кошка, дружно рассмеялись,
Перешагнули из примет плохих черту.
Далекий вечер мог остаться первым,
Но стал последним. Чья была вина?
Издалека себе наметив «жертву»,
Бабули обсудили их сполна.
И то, что девушка уж больно полновата,
А юбка коротка – ей не идет,
Нескладный парень, руки длинноваты,
Прыщатый и ушастый, как урод.
А с юных душ уже спорхнула радость,
Униженно, испуганно... Тех слов
Хватило, чтоб, живя почти что рядом,
Боялись встреч, случайных взглядов, тайных снов...
Потом разъехались и вовсе растерялись,
Чтоб пересечься в аэропорту:
Он из Москвы летел на отдых на Гавайи,
Она – на Форум, что проходит раз в году.
Он стал «звездой», мелькал в газетах, на экране,
Кумир всех женщин, балагур и сердцеед.
Усталость и огромное желанье
На две недели скрыться наконец.
Она свежа, одета деловито,
Стройна. Сосредоточенность в лице.
Неделя в Риме. Подписание контракта.
Виток карьеры. Прибыль. В витраже,
На фоне золота, часов и украшений,
Мелькнул мужчина за спиной и вновь исчез.
Она ему вдогонку посмотрела,
Пытаясь вспомнить. Не скрывая интерес,
Он обернулся, удивленно замер,
И в тот же миг вдруг остро осознал,
Чей взгляд спать не давал ему ночами
И двадцать лет чей голос в нем звучал.
Едва коснулись рук, в одном порыве
Слились телами, мыслями, душой.
А через час она была готова вместо Рима
Лететь к Гавайям. Но он сказал: «Я – с тобой».
Их было двое среди многих тысяч
Людей, спешащих в разные края.
«Прости, родная, глупого мальчишку», —
Шептал он. Отвечала: «Я – твоя».
Отель во Франкфурте. Назавтра первым рейсом
Они летели... Впрочем, промолчу,
Домыслит каждый продолженье этой встречи
И воплотит свою забытую мечту.

Давно уже почили те старушки,

Они забыли пару в пять минут...
Как распознать, какую же Влюбленность
Со временем Любовью назовут?
Как выстроить злословию преграду?
Как защитить? Не слышать? Не смолчать?
Бороться, веря, что Любовь – награда?
А вдруг Влюбленность – может ведь предать?
Все относительно? Все временное – вечно?
Несокрушимое сдается гнету лет?
«Чему же верить?» – «Лишь своим ударам сердца...»
Такой был дан мне временем совет.

18 августа 2003

* * *