Сто стихов наитий, вожделений за последние сто лет скитаний, размышлений

Ещё не знаю ни о чем, и потому так мысли быстро
То вдруг начнут бежать, то остановятся на нем, который
Разумом зовём, застрянут там и попытаются собраться,
Чтоб размышлениям вконец отдаться.

Но Разум тот хотя и крепок, с Рассудком спорит жарко ни о чем.

Рассудок полон чувств горячих очень, но тонких, нежных и простых.
Он тратит силы, как и прежде, на то, что слышал, воспринял.
И вдруг живет в соблазне очень все применить и передать.

Его нельзя остановить так просто, как на счётах,

Он хочет жить в пространстве-времени любви,
Все новое так страстно впечатляет, что не готов он бросить все свои страданья,
Принять урок и двинуться обратно, закрывшись в замке изнутри.

Те чувства, как бы формируясь, ему урок преподнесли,

Что можно и нельзя брать в душу и сознание.
Что можно думать или бросить, не приближаяся туда,
Где все так зыбко, как будто пропасть в никуда.

Рассудок вдруг тут понял, что если бросить все как есть,

То завтра все возьмет страданье, и не останется мечтаний,
Которые ещё живы, теснясь в дали воспоминаний,
Живя в душе, давая хлеб иллюзии любви.

Объединившись с Разумом однако, Рассудок как бы пожелал,

Что если Разуму так надо, то он готов ему внимать.
Но принципы свои тот Разум не должен скучно выставлять.
А чувства, собранные разом, они вдвоём начнут страдать.

И вот синтетика какая вдруг появилась в той душе,

Которая пустила в дом свой сразу и Разум, и Рассудок на челе.
Не могут жить они тут рядом, стеснившись в маленькой избе.
Рассудок за своё, а Разум: «Нет логики тут чистому мышлению», да и все.

Не принимая категорий от Рассудка, тот Разум сразу не понял:

Нельзя так сразу, по порядку эмоции под принципы подмять.
Категориальный аппарат хоть и не сложен, но индивидууму под стать.
Пытаться разделить их невозможно, не эгоизм это, а желанье знать.

Знать иногда про чувства и природу, которая их родила,

Где те причины, заставившие Разум прислушаться к себе хоть иногда,
И почему Рассудок так вдруг понял, что здесь она,
Мечта иллюзий, как наяву или во сне.

Мы можем подождать, но это будет не сейчас,

Монады с ноуменами не договорятся,
А чистый Разум – это не для нас.
Не надо формулу менять в сей час.

Конкубинат нам не помеха,

Мы призовём амфибиолии свои, оставить амфибиолии
Необходимость становится свободой
Ее познать нам только изнутри.

Нам апперцепции помогут

Рассудок помирить с раздачей Разума сейчас,
Придёт потом трансцендентально
Самосознанье сущности – и прямо в нас.
Мышление с бытием не согласуют, кто прав, кто виноват.
И чистой логики не будет: ступеньки слишком высоки на лестнице к большой любви.