Сто стихов о неизбежном

Гром и молнии, град и ливень,

злобный ветер, грязь, тишина…

А сквозь свет фиолетово-синий —

то ли девочка, то ли жена.

Я свои азиатские песни

уж давно тебе все пропел!

Если б были с утра мы вместе —

о, как много бы я успел!

Удивлять тебя больше нечем,

и себе уж ничем не помочь.

Буйный день и счастливый вечер

переходят в глухую ночь.

2010

«Когда конь Гектора сразит мои суставы…»

Ольге

Когда конь Гектора сразит мои суставы,[5]

а по хребту прокатятся составы

с гашёной известью и серной кислотой,

и буду я раздавлен на матрасе

за все мои грехи, грешки и страсти, —

в слезах я стану думать лишь о той,

чьё лоно вывело меня из тайной бездны

в наш дивный мир: жестокий, бесполезный,

случайный, глупый, грешный и святой…

Тогда мой дряхлый и больной рассудок,

смешавший годы, дни и время суток,

вдруг прояснится, чтобы дать понять,

что ты, любимая, прожив со мной пол века,

став для меня, как для араба – Мекка,

меня впитала в лоно, как впитать

я смог тебя в мозги, печёнку, чресла,

чтобы опять с тобою мы воскресли…

Мы – друг для друга – и отец и мать!

2012

«Страсти мои! Тлеющие костры…»

Ольге

Страсти мои! Тлеющие костры

ярости непогашенной.

Беды мои – мои кресты,

мрачным смиреньем окрашенные.

Глупость моя! Ослов твоих

стадо неисчислимое.

Муза! Волшебных слов твоих

горсточка соловьиная…

Радость моя! Твоей красы

свежесть неувядаемая.

Сердце моё… Твои часы —

тайна непознаваемая.

2012

Империя Шудр

«Когда произошло разделение каст, Брахманы [6] остались на востоке, Кшатрии[7] поднялись в горы, Вайшьи[8], ушли на запад, а Шудры[9] пошли на север…»

Веды

«Мы малодушны, мы коварны,

Бесстыдны, злы, неблагодарны,

Мы сердцем хладные скопцы,

Клеветники, рабы, глупцы,

Гнездятся клубом в нас пороки…»

А. С. Пушкин «Поэт и толпа»

«Не татары выучили наших предков стеснять свободу и человечество в холопском состоянии, торговать людьми, брать взятки в судах, (что некоторые называют азиатским обыкновением): мы всё это видели у славян и россиян гораздо прежде».

Н. М. Карамзин

Тундра, тайга, болота, овраг…

Сирень не рис. Карма мрак.

Тайга на окраине, хаос в столице,

тайга как в зеркале – в сорной траве.

Льды и пустыни по всей границе.

Хаос в душе, тайга в голове.

Наше сознанье смеётся над нами:

раб – господин над своими рабами.

Что ни случись, всегда-то мы правы —

таковы счастливые рабские нравы.

Брахманы осели там, на востоке,

кшатрии полезли на Джомолунгмы,

вайшьи от Европы в полном восторге —

заняли лучшие ниши и лунки.

Ну, а шудры? – Шудры рванули на север,

где мошка, медведи, выдры и тундры,

ели рыбу, грибы, били всякого зверя,

и мечтали забыть, что они – шудры.

История, как у всех – хищная, бурная:

оттяпали часть необитаемой суши.

Предел оскорбления: «Ты – некультурный!»,

хотя от мата родимого вянут уши.

Воевать не умели – только сзади, да скопом.

«Басурман» презирали, снося унижения.

Голод, морозы, пожары, болота —

их оружие массового уничтожения.

Зато умирать готовили с детства:

телами затыкали прорехи и дыры.

Так с себя снимали ответственность

шудры – Маршалы и командиры.

А со временем стали обычной ЧЕРНЬЮ, —

выбивались в вельможи благородных пород.

«В них пороки гнездятся клубом», как черви[10],

а они присвоили имя – Народ!

Захватили власть, придумали лозунги,

а тех, «кто выдавливал из себя раба»,

секли «статьями», шомполами и розгами,

объявляли безумцами или поборниками врага.

И тут хоть молись, рыдай и кричи —

Шудры – врождённые палачи!

Правды не любят. За правду судят.

Ноздри рвут и карёжат жизни.

Лгут, лжесвидетельствуют – их не убудет!

И воруют всё, что внутри и извне.

Вместо искусства у них «эстрада»:

вороны поют, соловьи кричат.

Селекционеры вывели миллионное стадо

Самых неподкупных в мире девчат.

А сколько своих же – за гением гения —

губили из поколения в поколение,

чтоб после их смерти, впадая в раж,

бить себя в грудь: «Этот Гений – наш!»

В каждом селе у них истуканы

стоят напротив церквей. Стаканы

пользуются всё большим спросом.

И каждый второй задаётся вопросом:

когда ж, наконец, произойдёт слияние

коммунизма с капитализмом? У них сияние

нимбов Великомучеников – рядом со смрадом

их же убийцы. И никаким парадом,

как тюлевой занавеской, не скрыть могильник

вождей-душегубов. Массовик – насильник,

кавказский затейник – стрелок в тире —

самая кровавая шудра в мире!

Отсюда – триумф гробовой эстетики:

«Рабы – не мы! Мы – не рабы!»

Дворцы, машины, «тычинки и пестики —

у них всё – гробища, гробики и гробы!»

«Империя Зла» – какая насмешка!

В Империях и зло должно быть имперским!