Сто три жемчужины (СИ)

Смертная смерила его тяжелым взглядом и, прикрыв глаза рукой, прошептала:

— Уволюсь, к нойриной матери… — ей уже было свершено наплевать, как в академию занесло дух Эфира. Хотелось оказаться от него как можно дальше и оставить Ковену Магов сомнительную честь разбираться с нелегалом.

Джинн нахмурился. Ничтожная смертная как-то неправильно им любовалась. Вместо того чтобы падать ниц, Жемчужина сложила руки на груди и недобро прищурилась. «Она просто не поняла, кто стоит перед ней», — подбодрил себя ифрит и, растопырив крылья пошире, загрохотал:

— Я повелитель Пустынных Бурь и Ветров. Властитель ночи и дня, я затмеваю своим светом солнце и звезды. Я тот, кто правит десятком огненных колесниц, я… — смертная зевнула. Джинн тяжело вздохнул и выдал последний аргумент: — И я знаю, как отсюда выбраться.

Полезность ифрита в глазах ректора резко возросла. Рей лихорадочно вспоминала все, что когда-либо слышала или читала об обитателей других планов реальности. Все, что помнила Жемчужина — это то, что их мир зажат между двумя потоками Эфира, в верхнем потоке обитают духи ветра и воды, в нижнем — огня и земли. Больше ничего толком о них известно не было.

Джин заметил огонек интереса, вспыхнувший в глазах смертной и подкинул дровишек в костер:

— Мне ведомы тайны жизни и смерти, я видел крушения и возрождения империй. Я видел, как пали старые боги и появились новые… Я видел храмы Эйру, высотой не уступавшие горам. Я видел, как им на смену пришли цитадели магов, как…

Рей приплясывала на каменном полу от холода, дожидаясь удачного момента, чтобы прервать речь ифрита. Айзири как-то говорил, что единственное отличие джинна от мага — это запас времени на восхваление своей персоны. Если магам приходилось обходиться парой сотен лет, то у джинна в распоряжении была вечность.

— … и смертные склонялись передо мной, когда леса на Северном континенте еще изобиловали дичью. И когда опаляющий жар магии превратил их в пепел, я первый ступил из потока Эфира на твердую землю…

Рей насторожилась:

— Ты видел Исход?

— Нет, — ифрит, уже и не надеявшийся, что смертная заглотит наживку, расплылся в улыбке. — Я видел, как маги разоряют храмы Эйру в надежде, что история будет забыта, — Жемчужина, позабыв о холоде, замерла, пристально вглядываясь в лицо ифрита. — Видя, что его храмы пали, великий Эйру вернулся в поток Эфира, запечатав последний храм. Десять раз по десять замков навесил он на двери, но пал храм и был осквернен. И только десятый зал, когда-то первым увидевший свет, остался нетронут.

На секунду Рей позабыла обо всем: где находится, кто стоит перед ней. В ушах звучал голос магистра Ирима: «…ее назначение плохая идея…туда же на десятый ярус рвется…». Ректор облизнула враз пересохшие губы и дрогнувшим от волнения голосом спросила:

— Храм под Академией?

Джин мысленно смахнул со лба трудовой пот и величественно кивнул:

— И я более чем уверен, что на десятом уровне в сундуке из кости эльфов хранится Книга Эйру.

У Рей перехватило дыхание. Книга, которую она искала половину жизни, совсем рядом.

— Но не думаю, что тебе, смертная, по силам забрать ее, — уронил ифрит. Рей недоверчиво хмыкнула. — Ты даже отсюда выбраться не сможешь, — поддел джинн, снова принимая вид эльфа в полосатых штанах. Лениэниэль и сам не мог объяснить почему, но в этой форме общаться со смертными ему было удобней. — Но я готов тебе помочь…

Ректор совершенно в этом не сомневалась. Удручало только то, что вместо того, чтобы перейти сразу к делу, джин заставил ее полчаса мерзнуть на каменном полу. И сейчас ифрит молчал, явно выжидая, когда она сама попросит об услуге. Выбор был невелик. Маги ее уже подозревают, но подозрения без доказательств ничего не стоят. Ночную отлучку еще как-то можно объяснить, а вот если она исчезнет из Академии, то подозрения перерастут в уверенность.

Рей расправила плечи и криво усмехнулась:

— Что ты хочешь взамен?

Джин вернул улыбку:

— Ты ничего не можешь мне дать, смертная, — он достал из воздуха шоколадную конфету и отправил в рот. — Но если ты сможешь заручиться поддержкой Творца из дома Зеленой Листвы, то приходи. Обсудим сделку, — сверху упала монета, с тихим звоном она ударилась о пол и закрутилась на ребре. — А пока просто загадай желание… — ифрит растворился в воздухе, а монета все продолжала вращаться.

Рей недоверчиво покачала головой и, не отрывая взгляда от монеты, произнесла:

— Хочу вернуться в свою комнату, — раздался тихий щелчок, и каменная стена отъехала в сторону, открывая лаз тайного хода.

Стоило Жемчужине шагнуть в пыльный коридор, как стена встала на месте, и Рей осталась в абсолютной темноте. Касаясь рукой стены, ректор медленно пошла вперед. Тайный ход ощутимо забирал влево, туда, где, по расчетам Рей, находились ворота. Она уже начала всерьез опасалась, что тайный ход выведет ее куда-нибудь в темные кварталам Шумана, когда на пути встала стена.