Сто тридцать четвёртый "М" (СИ)

— Магистр, прошу простить меня, просто я тут, а вы вот и..я… это. Торопилась. Совсем из головы… А! Вот! — нашлась наконец Асока Тано, а это была именно она, мгновенно меняя тон и силу голоса, спускаясь почти в шепот. — Я должна вам кое-что сообщить. То есть мне нужен ваш совет. Вот.

— Наставника своего спросить ты должна, раз уж есть он у тебя, хм?

— Простите, магистр, но это как раз по поводу моего наставника. Учитель Скайуокер, он… — замялась маленькая тогрута.

— Что он? — вперив недоуменный взгляд в падавана, спросил вполне нормально старый гретчин.

— Он, похоже, сильно расстроен операцией на Умбаре, магистр, и…

— Да, не ожидали мы, что стороне тёмной один из рыцарей наших поддасться сможет. Потеря это для нас большая, потеря это… — покивал головой Йода.

— Не в этом дело, магистр. То есть и в этом тоже, просто…

— Ну говори уже! — как с маленькой и опять без своей перестановки слов сказал Йода.

— Магистр, поймите меня правильно, просто, я не то, чтобы знаю, но подозреваю, и очевидно, что у учителя, возможно, есть какие-то очень… отношения с…

— С сенатором Амидалой на дружбу учителя своего намекаешь ты, падаван юный, — утвердительно кивнул Йода.

— Но… как… вы… а?

— Молодость глупа, говорят, и ошибкам склонна, — тронулся к ближайшей скамейке, расположенной между статуй, старый мастер, — но не только молодость ошибки совершает. И тому я прямой свидетель в годах своих. Да, именно так. Много ошибок совершил я, и ещё больше совершу быть может, на то воля Силы Великой. Совета пришла просить ты, падаван юный, да? Так вот совет тебе мой. Не совершай ошибок учителя своего. Смотри сердцем. Найди покой в нём, и доверься Силе. Да.

— Сыс… спасибо, магистр Йода, а..?

— А выводы свои при себе оставь. Нет эмоций — есть покой. Нет неведения — есть знание.

— Нет страстей — есть ясность мыслей. Нет хаоса — есть гармония, — автоматически закончила строчки кодекса Тано. — Я поняла Вас, магистр Йода, спасибо за мудрость, — поклонилась сидящему на лавочке перед ней тогрута.

— Беги по делам своим, падаван юный, — улыбнулся вслед убегающей по коридору Асоке старик, и уже вполголоса добавил. — Когда ж ты шифроваться научишься грамотно, придурок моложавый, и куда Оби Ван смотрит? Учителя хаттовы. Оборзели, молодежь.

На этом месте прерванный прорывом завесы из тьмы старый магистр на секунду замер, всматриваясь в неведомое и грядущее, а спустя пару секунд глубоко всхлипнув, продолжая смотреть в никуда, спросил сам себя:

— Даже так? Хм. А если не получится с наследниками, то нужен ли ты нам сейчас, Скайуокер юный? Не может быть, чтобы всё потеряно было. Не может! — и стукнув тросточкой по полу, он с неожиданной грацией и скоростью засеменил по полу в сторону жилых комплексов Храма, что-то бубня чисто по-стариковски себе под нос.

***

— Заааууррр, — мурлыкнула полукошка в темноте гостиничного номера в сторону кровати. — Спишь?

— Отстань, Далуда, — возмутился в полумраке комнаты клон с чудовищными шрамами на теле и лице, переходящими в выпирающие импланты.

— У меня для тебя новость. И задание.

Напрягшийся клон, хоть этого и не было видно, превратился в сжатую пружину перед броском.

— Мы её нашли. Хихик!

Видя, как сжался кулак, сгребая простынь, на которой распластался клон, обнаженная кошка, вильнув бедрами, в полумраке блеснула глазом от упавшего сквозь занавешенное окно отблеска рекламного щитка.

— Что за задание?

— У тебя будет всего один шанс, но… Тебе понравится. Мррр…

Долгие дороги к дому

Всю дорогу, пока транспортник с медкапсулой опускался глубже и глубже под толщу манаанских вод, Скар молчал и смотрел куда-то вбок за колпак иллюминатора, проецируемого тонкой прозрачной плёнкой силового поля. Бур постоянно елозил задницей по сидушке. Нервничал.

Всплыли мы на этот раз в грузовом ангаре, где одноразовую капсулу для транспортировки сцапал манипулятор и аккуратно переставил на пирс, пока подлодка пришвартовывалась.

Конечно, в медкомплекс нас не пустили, и проведя четыре часа перед входом в оперблок в практически абсолютной тишине, мы, естественно, устали.

От ожидания, от постоянного накручивания себя, от лишних домыслов, в конце концов. Когда помощник доктора Фы, худенький акулоид с невыразительной бледно-бирюзовой кожей в мелкую фиолетовую крапинку, вышел и таки успел промямлить, что восстановительные процедуры займут какое-то время, но операция прошла успешно, и "поцейент" скорее всего будет жить — я лично испытал… Да ничего я не испытал. Равнодушие, наверное, и толику облегчения. И так накрутил себя сверх меры, пытаясь понять, о чем думает Скар. А он просто кивнул, и когда медик в коричневом фартуке и облегающем бесцветном комбинезоне ушел обратно — просто повернулся ко мне. Ну, началось.