Сто тысяч франков в награду

Доктор долго размышлял. Будучи флегматиком, он не стал обращаться к Рожеру с вопросами и, анализируя все сам, кое-что подметил. Поначалу дерзкий, молодой человек подчинился воле доктора, но при этом был необыкновенно бледен, в глазах у него горел мрачный огонь, а все тело подрагивало, словно он вспоминал нечто ужасное. Во всем его поведении читался ужас и, более того, угрызения совести!

Да, граф де Рожер, должно быть, носил на душе тяжкий грех. Но какой? Не нужно думать, что доктором Гарри руководило одно любопытство. Им двигала алчность. Несмотря на скромную обстановку, врач заключил, что граф богат. Щедрость молодого человека укрепила его убеждение, а обещание награды было настолько соблазнительным, что пробудило в нем еще и корыстолюбие. Он мечтал о богатстве!

По мнению Гарри, настала минута решительных действий. Осмотрев больную, он подошел к двери. Мы уже заметили, что Ружетер в страшном волнении остался за дверью. Стиснув зубы и напряженно во что-то всматриваясь, он стоял, прислонившись к стене. Гарри так внезапно распахнул дверь, что Губерт едва успел отскочить, и это не ускользнуло от внимания доктора.

— Я не буду сейчас говорить о том, — начал он торжественно, с легким оттенком иронии в голосе, — как оскорбительно для меня ваше недоверие…

Губерт отрицательно покачал головой, но Гарри продолжал, словно не замечая этого:

— Я хочу поговорить с вами о более серьезных вещах. Опыт, который я намерен произвести и от которого жду благоприятных результатов, может, однако, иметь опасные последствия. Этого я не могу и не имею права от вас скрывать. Эксперимент с моей стороны потребует безупречной верности руки, а со стороны больной — абсолютного спокойствия. Когда мне удастся вернуть ей память, малейшее потрясение, крик радости, вырвавшийся у вас, одно только слово будут способны вызвать кризис, последствия которого могут быть ужасны и непоправимы. Итак, я обращаюсь к вашему разуму и сердцу… Спуститесь вниз, закройте за собой дверь и не приходите сюда до той минуты, пока я не позову вас.

Губерт был поражен! Трудно описать, что он чувствовал в эту минуту. Не опасался ли он за жизнь женщины? Не пугал ли его страшный опыт, который повлияет и на его жизнь? Сжав кулаки, он продолжал стоять молча.

— Ну так что же? Я жду, — высокомерно сказал Гарри.

Ружетер был сам не свой. Прежде он никому бы не позволил произнести подобную фразу, но теперь племянник графа Керу, опустив голову, отозвался:

— Я повинуюсь…

— Помните, что это вопрос жизни и смерти. Что бы вы ни услышали, пусть даже крики, дайте мне слово не входить в комнату.

— Но разве она может из-за этого умереть?

Гарри пристально посмотрел на него:

— Вы уверены в том, что хотите, чтобы она жила?

При этих словах Губерт отпрянул от своего собеседника. Не наделен ли этот человек силой читать его мысли? Но Гарри, не придавая большого значения своим словам, продолжал:

— Может быть, наука вернет вам только слабое болезненное существо, одну лишь тень. Но, как бы то ни было, я полагаюсь на ваше слово. Доверьтесь мне, а главное — запаситесь терпением и мужеством.

И, прежде чем к Губерту де Ружетеру вернулось самообладание, Гарри вошел в комнату больной и запер за собой дверь. Шатаясь, как пьяный, Ружетер спустился вниз, подчиняясь приказанию доктора. В гостиной он сел на стул и, едва дыша, уставился в темный угол. Казалось, молодой человек видел страшный образ, недоступный другим. А наверху тем временем происходило следующее. Войдя в комнату больной, доктор, несмотря на обещание Ружетера не входить, запер дверь на ключ.

— Ну, Гарри, — проговорил он, — не упусти своего богатства! Счастливый случай выпадает нечасто!

Просчитав заранее шансы на успех, он вынул из кармана небольшой футляр, открыл его и положил на камин. В этом футляре имелись всевозможные инструменты: стальные ножички, прямые, кривые, скругленные пилочки и другие мелочи, необходимые для работы хирурга. Доктор выбрал ланцет с пружиной. Испробовав ее действие, он достал из того же футляра маленькую баночку с небольшим количеством белого порошка. Приблизившись к больной, Гарри поднял рукав ее белого пеньюара и, склонившись над обнаженной рукой, приложил к ней инструмент. С нажатием пружины механизма щепотка белого порошка исчезла в образовавшемся на коже надрезе. Гарри гордо выпрямился. Прошло несколько минут. В комнате царила тишина.

Вдруг женщина медленно приподнялась и открыла глаза. Видела она что-нибудь или нет — было сложно сказать. Ее руки не двигались, без их помощи женщина выпрямилась и опустила ноги на ковер. Гарри отступил и скрылся за занавеской у окна. Некоторое время пациентка сидела неподвижно и в своем белом одеянии походила на привидение. Но кровь постепенно приливала к ее лицу. Вдруг она схватилась руками за голову.

— Убийцы! Убийцы! — прокричала она.

Чему приписать это проявление жизни и последовавший за ним кризис? Женщина вдруг задрожала и стала размахивать руками, словно отбиваясь от невидимых врагов.

— Убийцы! На помощь! — снова закричала она.