Сто тысяч Королевств

Словно рябь пробежалась по воде. Руку паренька окутало жеумчужно-белое сияние, разошлось в стороны мерной зыбью, преображаясь в брешь — проход — дверь. А за стеной простирался странной формы проход, не столько комната, сколько простенок, навроде узкого лаза. Как только щель обрела размеры, довольные для нас обоих, мальчик потянул меня за собой, затаскивая внутрь.

— Что это? — ошеломлённо пролепетала я.

— Омертвевшие Небеса. Знаешь, все эти изогнутые коридоры, закруглённые комнаты… а меж ними — иная половина дворца. Та, которой никто не пользуется… кроме меня. — Он обернулся ко мне, блестя глазами и кривя губы в усмешке. Недоброй усмешке из разряда «ничего-хорошего-тебе-не-светит-дорогуша». — Здесь мы и отдохнём. Но недолго.

Я попробовала для начала отдышаться и тут же ощутила подкатившую к горлу слабость (сказывалось недавнее лихорадочное возбуждение от пережитого страха). Стена в последний раз замерцала, покрывшись рябью, и сомкнулась за моей спиной, обретая прежний монолит. Я облегчённо съехала спиной по соседней (благодарность пересилила недоверие). И лишь потом позволила себе рассмотреть моего спасителя.

На вид лет девяти, но ростом лишь чуть-чуть уступая мне, тонкокостный и вытянутый (подобно стремительно растущему юному побегу). Не Амн, по цвету кожи, — но и с моей (тёмной) ничего общего; разрез глаз — как у людей с земель Тэма, резко изогнутый к вискам. Зелёные глаза эти, усталые и печальные, один в один напоминали мне собственные (да и матушкины). Никак его отцом был очередной неприкаяный бродяга-Арамери.

А он, тем временем, изучающе мерил меня взглядом. Чуть погодя расплылся в широкой ухмылке:

— Си?ех.

Два коротких слога.

— Сиех… Арамери?

— Просто Сиех. — Он беспечно, по-детски, потянулся, вытягивая руки над головой с почти бескостным изяществом. — Да и ты-то смотришься не очень… большой особой.

На полноценную обиду сил определённо не хватало.

— Иногда это весьма… полезно, — ответила устало, — когда тебя… недооценивают.

— Да, что и говорить, выигрышная стратегия. — Он выпрямился с молниеносной быстротой. Лицо приняло сосредоточенное выражение. — Станем рассиживаться на месте, и нас догонят. En!

Я подскочила, напуганная возгласом. Но глаза Сиеха были направлены вверх, на потолок. Секунда, и в руки ему упал жёлтый детский мячик.

Озадаченная, я перевела взгляд. Мёртвоё межнебесье расходилось на несколько ярусов вверх, ровным трёхгранным штреком. Пусто. Никаких дыр. Никаких парящих в воздухе любителей побросать игруушки.

Меня словно ожгло пугающим подозрением, я зыркнула на паренька.

При виде моей озадаченной физиономии мальчишка зашёлся смешком, бросил мяч на пол и уселся сверху, скрестив ноги. Поёрзал, устраиваясь поудобнее, — секунду мяч не двигался с места, а затем неожиданно взмыл в воздух, зависнув в нескольких футах от каменного настила.

И тогда дитя, не бывшее ребёнком, протянуло мне руку.

— Не бойся, я пришёл не со злом, — сказало оно. — Разве я не помогаю тебе?

С недоверием озирая его руку, я вжималась спиной в стену как можно глубже.

— Знаешь, я ведь вполне мог бы водить тебя по кругу. И, в конце концов, вернуть ему.

Ещё бы. Но, помедлив, я доверилась протянутой ладони. Эта сильная хватка не могла принадлежать ребёнку.

— Нам чуток наверх, — пояснил он.

И вместе с шаром взмыл вверх, по стволу шахты. Я болталась на буксире, словно пойманный в ловушку кролик.

* * *

Есть кое-что, память моего детства. Песня. Ну же… Как оно там?.. Ах, да. Трикстер, трикстер, хитрый лис, / Цап за солнце — и свались. / Скатишься ли посолонь? / Скроешься ли от погонь? / По излучине и вниз…

Заметьте, разве речь шла о нашем солнце?

* * *

Сиех вскрыл ещё два потолка и целую стену, прежде чем доставить нас в конечном счётё на место (очередную мёртвую межнебесную клеть, по размерам — серьёзную соперницу для приёмной дедушки Декарты). Впрочем, рот от удивления я распахнула вовсе не по этой причине.

Множество сфер, схожих с нашей, свободно плавали по зале. Разномастные — всех форм, размеров и цветов, — они дрейфовали в воздухе, медленно кружась. На первый взгляд, не более чем детские игрушки, но если приглядеться — крошечные вихри танцевали на их поверхности.

Сиех маячил рядом, покуда я бродила меж его игрушек (что-то среднее между гордостью и тревогой витало на его лице). Наш жёлтый шарик завис неподалёку от центра комнаты, а все остальные завращались вкруг него.

— Хорошенькие, не правда ли? — справился у меня Сиех, пока я таращилась на крошечный красный шарик. Множество вихрей (буря?) жадно пожирали ближнюю часть полушария. Я оторвалась от зрелища и обернулась к Сиеху. Вытянувшись, он аж покачивался на носках от нетерпения. — У меня неплохая коллекция.