Сто великих операций спецслужб

В июне 1958 года, во время очередной встречи со своим куратором, Попов «сдал» Кайзвальтеру агента-нелегала Таирову, которую ему поручили переправить в Нью-Йорк.

Руководство ЦРУ, рискуя поставить под удар свой источник информации, неохотно предупредило американскую контрразведку о предстоящей засылке в США советской разведчицы. Дальнейшие события подтвердили обоснованность опасений цэрэушников. В неудержимом порыве как можно быстрее разоблачить агентессу-нелегала ФБР окружило Таирову такой бесцеремонной «опекой», что она, почувствовав опасность разоблачения, немедленно воспользовалась запасным путем отхода и вернулась в СССР.

ГРУ тут же отозвало Попова из ГДР в Москву для выяснения причин неудачной заброски Таировой. Не без помощи своего покровителя генерала армии Ивана Серова, успевшего к тому времени с треском вылететь из кресла председателя КГБ и стать во главе Главного разведывательного управления Генштаба, Попов сумел оправдаться, обвинив в неудаче саму Таирову.

Формальных оснований для отстранения Попова от работы не было, но по инициативе начальника Второго главного управления КГБ генерал-лейтенанта Грибанова за границу Попова больше не выпустили, предоставили жилье в Твери и установили за ним бессрочное круглосуточное наружное наблюдение. Дабы подсластить пилюлю и убедить Попова, что он по-прежнему пользуется доверием, ему устроили повышение по службе — присвоили звание полковника и назначили начальником хозяйственного управления ГРУ.

Накануне отъезда «Грэлспайса» из Германии Кайзвальтер, предвидя, что его отсутствие может затянуться на неопределенное время, познакомил агента с сотрудником резидентуры ЦРУ в Москве Расселом Августом Ланжелли, который должен был выполнять обязанности связника во время пребывания Попова в Советском Союзе.

В ходе знакомства Ланжелли и Попов договорились, что их встречи будут проходить в режиме «моменталки» — агент, встречая связника в каком-нибудь многолюдном месте, в одно мгновение передает ему собранные материалы, взамен получая гонорар. Это, по мнению Ланжелли, должно было воспрепятствовать возможному «наружному наблюдению» зафиксировать контакт: поди, разберись, кого агент коснулся в толпе случайно, а кого преднамеренно. Кроме того, после передачи материалов «в одно касание» в людном месте им обоим легче затеряться в толпе и уйти от возможного «хвоста».

Первая встреча с «Грэлспайсом» была проведена американцем в фойе гостиницы «Советская». Проведена виртуозно, действительно, «в одно касание». В те годы при входе в гостиницу была установлена массивная крутящаяся дверь-карусель. Поделенная на четыре отсека, в каждом из которых мог уместиться только один человек, она беспрерывно вращалась против часовой стрелки.

Ровно в 16.00 Попов неторопливо поднялся по ступенькам «Советской» и вошел в один из отсеков «карусели». Как только он оказался в фойе, Ланжелли, поджидавший агента внутри, сделал шаг ему навстречу и принял пакет. Не покидая «карусели», Попов через секунду вновь оказался на улице и двинулся к троллейбусной остановке. Со стороны все выглядело так, будто рассеянный человек по ошибке заглянул в гостиницу.

Когда в одном месте, в одно и то же время оказываются два разведчика из противоборствующих спецслужб, «наружна», как правило, задается вопросом: а не играют ли они, как два пианиста — за одним роялем — в четыре руки? Задача контрразведчиков — выяснить, кто заказывает музыку и для кого играют «таперы»…

Вскоре напротив входов всех московских гостиниц, где были установлены двери-карусели, были устроены стационарные посты наружного наблюдения, оборудованные кино- и фотоаппаратурой. Такие же посты установили и в фойе.

Через два месяца, ровно в 16.00 Попов оказался в фойе гостиницы «Центральная», куда пятью минутами ранее вошел прибывший на ярко-красном «бьюике» с дипломатическими номерами мистер Ланжелли.

Все произошло так же, как и в «Советской», с той лишь разницей, что, завидев «Грэлспайса», американец втиснулся к нему в отсек, буквально выхватил у него из рук почтовый конверт, выбежал на улицу и впрыгнул в сорвавшийся с места «бьюик», за рулем которого сидел невесть откуда взявшийся Джордж Пейн Уинтерс-младший, еще один цэрэушник, работавший под прикрытием вице-консула посольства США в Москве.

Как выяснилось позже, причиной, побудившей Ланжелли действовать с прытью ковбоя, была поднятая сотрудниками наружного наблюдения суета. Они на свой страх и риск решили взять с поличным американца и Попова, развив в фойе гостиницы бурную подготовительную деятельность, не оставшуюся незамеченной Уинтерсом-младшим. Последний во время проведения Ланжелли операции по связи с «Грэл-спайсом» осуществлял контрнаблюдение, то есть выяснял, есть ли «хвост» за Ланжелли или за агентом. Обнаружив подозрительно повышенную активность «обслуживающего персонала» в фойе гостиницы, Уинтерс понял, что готовится ловушка, и в самый последний момент, когда агент уже шагнул в «карусель», подал коллеге сигнал тревоги, а сам опрометью бросился к машине.