Сточное время

«Ну, логика-то как раз очевидна, — думал он. — Светка прочла легенду про Ящера, который спит в пресловутой Черной Долине, и решила выяснить побольше о том, что это за персонаж такой и как он еще представлен в славянских и прочих мифах. Я бы тоже так сделал. Потом компилируем самые эффектные отрывки, зловещий заголовок — и в номер. Ну, то есть в диссертацию…»

— Понятно, — процедил Славик. — Вот, значит, чем народ в институтах за государственный счет занимается. Что у нас тут еще?

Он вытащил несколько ксерокопий с колонками газетного текста.

— Артем, ты по-немецки сечешь?

— На уровне «хенде хох».

— Ну, хотя бы газету такую знаешь?

— Какую? Дай посмотреть. «Die Woche»? Знаю, конечно. Еженедельник, очень крутой. У него, по-моему, штук пять мировых наград за лучший дизайн. Эх, такой бы дизайн да в нашу «Социндустрию»…

— А по содержанию?

— Ну, вроде умеренная газета. Не такая махровая, как «Die Welt», например.

— И откуда она у твоей Светланы?

— Без понятия. Хотя факультет иностранных языков в универе есть. Зарубежную прессу наверняка выписывают.

— И какое отношение имеет пресса из ФРГ к диссертации про славян-язычников?

— Ты меня спрашиваешь? Откуда я знаю, о чем статья? Хотя, погоди! На следующих листах перевод. Да, точно. Из Москвы — наш спецкор Петер Хофман.

— И что пишут? — рассеянно спросил Славик, продолжая рыться в куче бумаг.

Артем убрал скрепку и с выражением зачитал:

«В те дни, когда Советский Союз балансировал на краю пропасти, честь страны спасали русские женщины. И когда в Москву вошли танки, Татьяна Новикова (49 лет от роду, по профессии — инженер) взбиралась на их броню, чтобы достучаться до совести экипажей. И, может быть, именно она подарила серебряный оберег — девятиконечную звезду с Перуницей — молодому Диме из Харькова, который первым развернул свой «Т-90» и повел его к зданию Центрального Комитета на Старой площади. Юный командир взвода потом расскажет, что какая-то женщина, годившаяся ему по возрасту в матери, перетянула солдат «на сторону жизни». Он улыбается по-детски наивно, поглаживая свой оберег…»

Артем замолчал, пытаясь переварить прочитанное.

— Спецкор, значит? — ласково сказал Славик. — Союз на краю пропасти? Танки на Старой площади? И когда же он их там наблюдал?

— Номер за 2 июня этого года, — растерянно сообщил Артем.

— Чего-чего? Конец мая на дворе вроде?

— Сам смотри, — обиделся Артем. Он протянул собеседнику немецкий текст и первые листы перевода, а сам впился взглядом в последние две страницы.

«…Мощный голос волхва разносится над переполненной площадью: «Братья, ныне воскресла Святая Русь! Здесь, на этом месте, решаются судьбы мира!» Его слова перекрывает восторженный рев толпы, а на груди у Глеба Лакунина сверкает золотом древний солярный символ…

…Постамент, на котором вчера стоял отлитый в бронзе палач Дзержинский, сегодня пуст и покрыт глубокими шрамами. Охотники за сувенирами, вооружившись молотком и зубилом, атаковали его, чтобы отколоть себе кусочек на память или перепродать туристам. А теперь юноши и девушки — студенты художественного училища — выводят на цоколе строгие славянские руны…