Стой, ты мой

И интернет долгий. Планшет виснет. Всегда кучу вкладок открываю, когда по свингерам подготовку веду.

Есть мыселька, что над нами кто-то угарает, заставляя сутки торчать в зале ожидания. Но медвежий беспредел и независимость от норм близки массе малолетних максималистов, поэтому наши видео набирают просмотры и в ленте все чаще мелькают теги #играПуха;  #давайтевзорвеммир. Поклонники шайки пишут "ребята, жгите чёнить покруче, как сам Пух, ждем", и в сетях растет шурум-бурум.

Пурум-пум-пум.

После полуночи нас настигает страж порядка. Он подозревает, что мы с Николь бомжи, и чтобы нас не погнали с вокзала, приходится оформить бронь на билеты в другой конец области. Вот они, наши первые расходы на расследование. Это дело решаем отметить и атакуем столовую.

Продавец нам, как постоянным посетителям, посвящает оскал в тридцать два норма.

Блин, я толстею. Чай с пироженками. Не надо так.

В три часа ночи восхищаюсь цветом и размером белой норковой шубки вошедшей женщины, и наворачиваю вокруг нее круги с камерой. Николь мешает другой тетке заряжать гаджет, очарованная, как блок питания лекго входит и выходит из розетки.

А дальше полицейский упирает руки в боки и запугивает, что если мы еще раз подойдем к кому-нибудь из присутствующих, то на поезде не покатаемся, он запрет нас в кутузку.

Не впечатляет, нет, не перебить азарта, наше призвание - голая правда, выпущенная в медиа. Николь даже перенесла на выходные пластику губ, а это таки подвиг.

- Будем осмотрительнее, - шепотом хихикает Николь ему в спину.

В девять утра на работу не еду. Рассчитываю, что денёк можно пропустить, тем более, что я и так много тем для оформления накидала Василине в личку, продуктивная ночь у меня была.

В двенадцать часов в институте начинается сдвоенный практикум по английскому. Который мы не посещаем. Вторая жертва ради медведя, теперь моральная. Я не была готова рисковать столь многим, во что мы ввязались, о-о-й.

А еще во мне зарождается маниакальная привычка постоянно смотреть на часы. Алекс, сечёте о чем я?

Босс, кстати, похоже допер, что я ответственный, исполнительный, умный, самый лучший сотрудник, о каком он всегда мечтал. Снежная поделка открыла ему глаза, и да воцарит штиль, я в восторге. Работаем.

На учебу успеваем к середине проектного семинара. У нас наполнение сайтов контентом, бригадная работа.

Бесшумно открываем дверь аудитории, как мыши, крадемся с Николь вдоль стены к братве. Три хитрожопа, которые с нами связались цинично рассудив, что мы с Николь по-бырому организуем всей пятерке зачет, при виде нас оживляются:

- Где вас носит, ёлки-метёлки?! Мы так проект завалим!

- Ш-ш-ш, заткнитесь, а то она спалит.

Смотрим на преподшу, она объясняет что-то другой бригаде. Пока не обернулась, раскладываем на столе папки и притворяемся, что мы тут с самого начала сидим.

Вплоть до звонка трудимся. На перемене пересекаемся с Егором и Ваней. Они остаются на лавочке у окна, я спускаюсь вниз за кофе нам с Николь.

Когда забираю первый стаканчик, на запястье смыкаются пальцы в татуировках. Заплескав кипятком руку, выдирают у меня кофе, и смятый стакан летит в мусорку.

- Александр Александрович, - начинаю, но он хватает меня за ремень, стягивающий платье на талии, и тащит в полутемень за автоматом. Ударяюсь спиной в справочный стенд. Он грубо сует мне сложенную бумагу.

- На. Тебя щас убить или ночи дождаться?

Повторяю про себя вопрос и не нахожу в памяти, где я налажала. Расправляю лист. Белый, с приклеенными разноцветными буквами разной величины. Классическая анонимка, строго по фильмам.

Преподаватель Аверин предлагает Кристине Абрамовой переспать за зачет.

- Что это? - поднимаю глаза от доноса.

- Это декан мне дал, - он старается говорить спокойно, но скатывается в рычащие нотки. - Объяснишь? Я, может, не допёр, ты этого и добиваешься? Переспать со мной? - вырывает письмо и швыряет нам под ноги. - Поэтому рядом крутишься?

- В смысле? Вы думаете, я декану поклёп настрочила? - осознаю обвинение и бью каблуком по анонимке. - Мне по-вашему, больше делать нечего?! Сына своего лучше спросите. Всё, - указательным пальцем ставлю на его пиджаке жирную точку этому вздору.

- Сына я уже спросил, - он перехватывает мою руку и наклоняется ближе. - Значит так, Кристина, - нудным, учительским голосом дает разъяснения.- Мне тридцать девять лет и романы со студентками, которые младше в два раза, меня не прельщают. Потуги свои бросьте. Между нами ничего нет и не будет. Вы меня услышали?

Моргаю. Хмыкаю.

Вечные подачи ахинеи забили поле, вытерпеть прилетевшую в меня заносчивую лекцию уже не могу, она ухлопала внутреннего ангела. Цепляюсь в ворот его рубашки, тяну к себе и канючу:

 - Но почему? Я вас так хочу, что мозг отшибает. Давайте хоть один разочек. Ну пли-и-из, всю жизнь буду всевышнего благодарить. Мемуары напишу. Хотя бы один поцелуй. Вы ведь тоже хотите, сами втирали о взаимной симпатии. Так будьте мужиком, а не балаболом, сделайте уже это.