Стоя под радугой

После отъезда Анны Ли Дороти не находила себе места, пока дочка не позвонила: доехала нормально, все в порядке. Довольно быстро Дороти стала прежней и с удовольствием окунулась в суету с покупкой учебников и других мелочей к школе. Пару недель назад Бетти Рэй прошла тест, и к всеобщему удивлению, получила достаточно высокий балл, чтобы поступить в выпускной класс. Как будто Анна Ли вернулась. Предстоит еще один школьный бал, и экзамены, и прочие приятные хлопоты.

А вот Бобби, бедолага, остался на второй год, так за закрытыми дверями было решено между его родителями и учительницей, мисс Хендерсон. Мол, раз он получил такие плохие оценки, особенно по математике и английскому, его лучше еще годик подержать в шестом классе, иначе он уже непоправимо отстанет. Вдобавок на водонапорную башню он так и не влез. Немудрено, что Бобби пребывал в печалях. Единственное утешение до следующих каникул – двойной сеанс в элмвудском кинотеатре по воскресеньям да после кино обед в кафе «Трамвай». Хоть что-то, правда?

Кафе «Трамвай» – маленькая круглая белая постройка с окном во всю стену. После фильмов Бобби любил сидеть на табурете за стойкой, есть острый хот-дог, запивать апельсиновой газировкой и глядеть, как мир движется мимо. Джимми то и дело поглядывал на него: парень качал ногой, пиная стену. Это означало лишнюю работу – оттирать следы подошвы, но Джимми ничего не говорил. Он получал от Бобби свои дивиденды в виде россказней и всегда радовался его приходу. Столько лет прожив у Смитов, он воспринимал их как свою семью. И давно отчаялся завести собственную. Хотя хромал почти незаметно, но все равно стеснялся этого и боялся позвать девушку на свидание, тем более замуж.

В шестнадцать он стал морским пехотинцем, а когда грянула Вторая мировая, ему было двадцать пять. Но для него война кончилась в тот же день, что началась. Воскресное утро 7 декабря 1941-го он встретил на борту линкора «Аризона». После чего много лет скитался по госпиталям – заново учился ходить, но никто не слышал от него ни слова жалобы. Ему повезло больше, чем другим морякам с того судна. Он-то потерял только ногу, а они – жизнь. Джимми жил тихо, каждый день ходил на работу в кафе, раз в год ему полагался недельный отпуск, который он проводил в Сент-Луисе, навещая друзей в ветеранском госпитале, и по пятницам играл в покер в Доме ветеранов. Вообще-то работать ему было необязательно, выплат по инвалидности от правительства вполне хватило бы, но такая мысль никогда не приходила ему в голову.

Когда Бетти Рэй впервые появилась в их доме, она ужасно стеснялась Джимми, но он ей все равно понравился. Он был не таким громогласным и напористым, как мужчины в ее семье. Она всегда на людях испытывала беспокойство, боялась, что от нее ждут каких-то слов, но с Джимми этого не было. Спокойный, милый, легкий человек. И она ему тоже нравилась. Дороти подмечала кое-какие перемены в его поведении. С приезда Бетти Рэй он выходил ужинать в чистой белой рубашке. А еще ждал, что Бетти Рэй первая уйдет с веранды, – стыдился вставать при ней. Бетти Рэй не знала, что у Джимми деревянная нога, а если б и узнала – не страшно. Кому-кому, а ей-то было доподлинно известно, что значит отличаться от других.

Они не понимали, как похожи: оба боялись жизни, оба были увечными, только по-разному.

Возвращение Иды Дженкинс

Уж как боялся Бобби отправляться в школу второгодником, но еще больше Норма боялась очередного визита своей матери. 21 сентября Ида вернулась из поездки: сначала она побывала в Балтиморе на конференции Национальной федерации женских клубов, а затем посещала музеи в Вашингтоне. И в тот же день расхаживала по новому дому своей дочери, отпуская комментарии.

– Я не уверена насчет этих занавесок, Норма.

– А что с ними не так?

Ида не стала вдаваться в конкретику.

– Жаль, ты не позволила нам с отцом нанять профессионального дизайнера. – Она оглядела комнату. – А где твой серебряный чайный сервиз?

– В буфете.

Ида смотрела на дочь, словно не веря своим ушам.

– Норма, немедленно выставь чайный сервиз, его должны видеть. Чайный сервиз – лицо порядочного дома.

– Мам, мне тут чашку негде выставить, не то что целый сервиз, которым я даже не пользуюсь.

Ида села в кухне и сняла перчатки.

– Не знаю, зачем вы с Маком настаивали на покупке этого домишки. Он величиной со спичечный коробок… И как вы собираетесь принимать гостей без гостевой ванной комнаты, выше моего понимания.

– Гостей я принимать не собираюсь, и большего мы с Маком не можем себе позволить.

– Я бы не стала напоминать, но ты знаешь, как я к этому отношусь. Мы предлагали купить вам дом побольше.

– Да, мама, знаю. Как поездка?

– Чудесно… Интеллектуальнейшие разговоры с интереснейшими женщинами нашего круга. Будь ты членом клуба, могла бы со мной ездить.

Тот факт, что Норма не желает вступать ни в какие клубы, был для Иды постоянным источником огорчения.

– Мам, не начинай, пожалуйста, – сказала Норма и принесла сливок.