Стоя в тени

Кровать скрипнула, зашелестели простыни, Эрин прильнула к нему своим бархатистым бюстом и сжала пальцами его мужскую гордость. Он охнул с перепугу.

— Ты в моих руках, Коннор. Теперь я буду все решать за тебя. Понятно?

Он едва не прыснул со смеху и с деланным ужасом воскликнул:

— Проклятие! Неужели я настолько влип?

— Ты даже не представляешь, до какой степени, — звонким девичьим голосом произнесла Эрин. — Разве я просила тебя повсюду следовать за мной? Разве говорила, что нуждаюсь в телохранителе? Ты сам напросился на неприятности, Коннор, и теперь не обижайся.

— О Боже, Эрин! Оказывается, ты еще та штучка! — пробормотал он непроизвольно.

В ответ Эрин легонько укусила его за мочку уха, как бы напоминая ему о своих остреньких зубках, которые она может в любой момент пустить в ход, и принялась рьяно массировать его половой орган. Коннор взмолился:

— Успокойся, Эрин. Объясни, чего еще ты от меня хочешь?

Эрин поцеловала его в шею и прошептала:

— Хочу тебя познать. В библейском смысле этого слова. Понять тебя до конца, со всеми твоими грехами и добродетелями, и еще хочу, чтобы ты познал меня. Я устала от внутреннего холода, мне хочется человеческого тепла.

— Но внутри тебя пылает пламя! — возразил он. — И я боюсь в нем сгореть дотла!

Эрин обмякла и прильнула к нему.

Коннор понял, что она ожидает от него сейчас других слов, и торопливо переспросил:

— Ты уверена, что действительно хочешь познать меня со всех сторон? Не пожалеешь потом, если разбудишь во мне зверя?

— Нет, милый! Я всегда этого страстно хотела! — выдохнула она и вновь яростно задвигала рукой вверх и вниз.

Коннор охнул, испуганно обернулся и заглянул ей в глаза. Вожделение и чувственность ее взгляда нарушили ход его мыслей. Как легко, однако, она подчинила его своей воле! Одним только движением руки, без особых усилий! Не без труда вспомнив тем не менее, что он собирался ей сказать, Коннор хрипло прошептал:

— Залезать в чужую душу крайне опасно! Еще опаснее срывать маску с чужого лица. Откуда тебе знать, что ты увидишь под ней? Вообще-то мы сами не знаем, какие страсти скрываются в нас до поры.

Эрин изобразила величественную улыбку и холодно произнесла:

— Я готова рискнуть!

Коннор схватил ее за руку, которой она все еще сжимала его член, и прошипел:

— Я пытаюсь играть по правилам, Эрин, хочу сделать доброе дело. Но ты постоянно выбиваешь меня из колеи. А вдруг выяснится, что ты погорячилась? Что, если я окажусь абсолютно не тем парнем, которому ты мечтала отдаться?

Эрин порывисто вскочила и, спрыгнув с кровати, встала к нему лицом с видом необузданной амазонки, решившейся заездить кентавра до смерти.

— Поздно распускать нюни, Коннор! Маски сорваны! Ты познал меня в полной мере. Разве такой я тебе представлялась? Однако ты, судя по всему, ни о чем не жалеешь. Я тоже всем довольна и не стыжусь в этом признаться. Правда, я вытворяла такое, чего сама от себя не ожидала. Но мне было дьявольски приятно. Ну, что ты на это скажешь?

— Скажу, что ты заблуждаешься, глупышка. Именно такой, темпераментной и отчаянной, ты мне являлась в моих мечтах. И я уже миллион раз тобой в них овладевал, да так смело, что ты и не представляешь…

Эрин моментально перевоплотилась в скромную мадонну Средневековья, сжала руками его лицо и, наклонившись, поцеловала в лоб, как бы благословляя на продолжение подвигов.

— Что ж, нам остается лишь продемонстрировать друг другу свои домашние заготовки и вместе им порадоваться. Ты согласен?

Эрин пошире расставила ноги и, наклонившись, коснулась грудями его лица и накрыла плечи длинными волосами. Набухший пенис моментально устремился к своей заветной цели, багровея от нетерпения.

Намерения Эрин уже не вызывали у Коннора никаких сомнений. Как и то, что в нравоучениях она давно уже не нуждается. Коннор сжал ее полные груди руками и стал жадно сосать торчащий сосок, издавая чувственные стоны.

Эрин шумно задышала и замотала головой. Коннор окончательно потерял самоконтроль и начал причмокивать от удовольствия.

Стоны Эрин становились все громче, она впилась ему в кожу ноготками и содрогнулась, охваченная мощным экстазом. Подумав, что она скоро кончит, он оторвался от медового соска и взглянул на ее лицо. По нему текли слезы.

Охваченный трепетом, Коннор сжал руками ее талию, и слезы хлынули из потемневших от страсти глаз Эрин ручьями. Она рыдала, более не в силах скрывать свои низменные устремления, давая волю скопившемуся в ней за многие годы вожделению. Под маской пай-девочки таилась подлинная вакханка, готовая предаваться разврату до исступления. Боевое копье Коннора задрожало, он отбросил остатки робости и сомнений, вскочил и хрипло произнес, надвигаясь на попятившуюся от него в испуге Эрин:

— Ты бросила мне вызов? Что ж, я его принимаю! Сейчас я покажу тебе все, на что способен. Пошли в ванную, там нам будет удобнее…

— Что ты задумал, Коннор? — с опаской глядя на его грозное любовное орудие, спросила Эрин.

— Я хочу смыть с тебя свое семя и начать все заново! Проявить себя с той стороны, с которой ты меня еще не знаешь…

Подозрения Эрин усилились, она задрожала.