Стоячие камни, кн. 1: Квиттинская ведьма

– Ты так говоришь, как будто собираешься в первом же походе завоевать какую-нибудь далекую землю и остаться в ней навсегда! – Ингвильда усмехнулась, не торопясь ловить его взгляд. – Мы же будем видеться с тобой. Ты будешь приезжать к нам, гостить, и на тингах мы будем встречаться. Отец же говорил, что всегда будет рад тебе, что для тебя и твоих людей всегда найдется место в нашем доме, и здесь, и в Кремнистом Склоне. На осенний тинг мы обязательно поедем. Так что мы даже не успеем как следует соскучиться, как снова увидимся на Остром мысу.

– Осенний тинг… – с досадой начал Вильмунд. Несколько месяцев, оставшихся до этого события, представлялись ему вечностью.

– И я уверена, что ты будешь далеко не так рад этой встрече, как тебе представляется сейчас.

– Не рад? Почему? – Вильмунд даже возмутился. – Я буду не рад? Да я буду ждать этого как… как… как ничего другого на свете!

– Это тебе сейчас так кажется. Но в первом же походе тебе откроется совершенно новый мир, – отчасти мечтательно ответила Ингвильда. Ее-то никакой новый мир не ждал ни через месяц, ни через год. Самый главный «поход» ее грядущего состоял в переезде в дом мужа. Где ей и предстояло, несмотря на ум, красоту и знатность, провести жизнь между очагом и кладовками, точно как и любой из рабынь, некрасивых и глупых. – Ты наберешься совершенно новых впечатлений, узнаешь новых людей, узнаешь, как живут люди в совсем-совсем других странах…

– Я не хочу никаких других стран и людей! – крикнул Вильмунд, почти в отчаянии, что она не понимает его. – Я хочу навсегда остаться… с тобой, – тихо окончил он и снова взял ее за руку.

Но Ингвильда тут же вынула пальцы из его горячей, влажной от волнения ладони.

– Хватит, Вильмунд сын Стюрмира, ты уже не маленький! – сказала она и строго взглянула ему в глаза. – Ты родился конунгом, и тут уже ничего не переменишь, нравится тебе твоя доля или нет. Лучшая участь для конунга в том, чтобы побеждать своих врагов, а лучшая смерть для него – на поле битвы. И я не смогу тобой гордиться, если ты будешь думать только о том, как бы избавиться от походов и посидеть подольше возле моей прялки.

Вильмунд смотрел ей в глаза, как зачарованный, и почти не слышал, что она ему говорит: брови Ингвильды были густыми и очень темными, ярко оттеняя голубые глаза. Стоящая возле черного камня, освещенная солнечным лучом, девушка казалась волшебно-прекрасной и загадочной, как светлый альв. Вильмунд любовался ею, едва вникая в смысл того, что она говорила. Сильнее власти конунга и славы воина его влекла она, Ингвильда дочь Фрейвида, и ее любовь была желаннее самой богатой добычи.

Но этой-то любви вовсе не отражалось в ее глазах, и Вильмунд со стыдом опустил голову.

– А если я… – торопливо заговорил он, стремясь оправдаться. – Если я сделаю все это, пойду в походы, одолею много врагов, возьму добычу, ты тогда…

Ингвильда взмахнула руками, пытаясь заставить его замолчать, но он схватил ее за оба запястья и поспешно продолжал:

– Когда я стану конунгом, ты будешь моей женой?

– Замолчи! – воскликнула Ингвильда. – Не смей об этом говорить! Ты еще ничего не сделал, чтобы говорить о женитьбе. У твоего отца могут быть совсем другие мысли на этот счет. И незачем зря сотрясать воздух такими словами.

– Но я на все готов ради тебя!

– Ты должен быть готов на все ради себя и своей славы, ради того, чтобы твои потомки могли гордиться твоими подвигами и брать с тебя пример. Понимаешь?

– Понимаю, – со стыдом ответил Вильмунд, но на самом деле не понимал.

Ингвильда относилась к его пылким чувствам как к безделице – ведь любовь между воспитанником и дочерью воспитателя (или наоборот) случается сплошь и рядом, но в большинстве случаев быстро забывается в разлуке. Она была уверена, что впечатлительный и немного легкомысленный Вильмунд забудет ее в первом же походе. И не собиралась об этом жалеть. Нет, не таким был возлюбленный, чей образ таился где-то в душе, так глубоко, что она и сама не могла толком его разглядеть. В одном она была уверена – его, будущего господина своей судьбы, она пока еще не встретила.

Но когда же он наконец появится? Она не отвечала на любовь Вильмунда, а его пылкость рождала в ней тоску и томление, которые вовсе не были ответным чувством. Она так красива и достойна любви – но некому подарить это счастье, некого согреть этим огнем, что горит в груди и жжет, не находя применения! Кругом лето, везде зелень и цветы, солнце блестит на волнах, и кажется, что счастье так близко – только оглянись, а оно стоит за плечом…

Но за плечом лишь томился вздыхающий Вильмунд, и Ингвильда тайком посмеялась сама над собой. Пока нет того, что любишь, можно бы полюбить то, что есть. А вот она не хочет почему-то!

В раздумье Ингвильда бросила взгляд в сторону моря и вдруг ахнула. Вильмунд тоже обернулся. Возле черного пятна старшего «смотрельного камня» в воде покачивался чужой корабль с убранным парусом. Они и не заметили, как он появился из-за мыса.