Стояние в Вере

“Предложить преосвященному Синезию, бывшему Ижевскому, представить в Патриархию в духнедельный срок, в объяснение раздорнической его деятельности, ответы на следующие вопросы:

1) считает ли себя Преосвященный стоящим в каноническом общении с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя и временным при нем Патриаршим Синодом, признавая их православными, а не обновленцами;

2) выпустил ли какое воззвание против Преосвященного Заместителя;

3) по какому разрешению служит, по увольнении на покой, в Успенской г. Ижевска церкви, со священником Павлом Мерзиным и диаконом Григорием Остроумовым, производя своею раздорнической деятельностью соблазн среди духовенства и верующих г. Ижевска и епархии. Впредь до представления Преосвященным Синезием ответов на указанные вопросы, воспретить ему священнослужение, в случае неполучения от него ответов в двухнедельный срок, иметь о нем особое суждение”.

Получив этот документ, еп. Синезий сообщил в телеграмме от 19 мая 1930 года, что запрещению, наложенному на него Патриархией, он подчинился, однако вовсе не упомянул, будут ли от него дальнейшие объяснения по заданным вопросам. Видимо, своей краткостью владыка хотел продемонстрировать, что он действительно не желает находиться в общении с митр. Сергием. Во всяком случае он определенно заявил об этом еп. Ижевскому, который в особом докладе подтвердил данные о раздорнической деятельности еп. Синезия и факте его отхода от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя.

Тогда, на основании доклада Ижевского епископа, Синод 4 июня 1930 года постановил:

“Ввиду того, что епископ Синезий спрашивавшему его Преосвященному Ижевскому определенно заявил о разрыве общения с Заместителем и в указанный срок объяснения в Патриархию не представил. Епископа Синезия (Зарубина) за нарушение An. правил 34 и 31, Двукр. 13 и 15 и аналогичных, предать суду православных архиереев, оставив его под запрещением впредь до раскаяния или постановления о нем суда”.[181]

Никакого покаяния еп. Синезий не принес и остался пребывать в отделении от первоиерарха до самой своей кончины. Более в Вятской епархии раскольнических волнений не наблюдалось.

Основоположник же разделения еп. Виктор, примиренный с митр. Сергием, почил о Господе 19 апреля 1934 года на Соловках.

* * *

СРЕДИ МАЛЫХ раскольничьих групп, терзающих нашу Церковь в 20 — 30-е годы, следует упомянуть о так называемых “даниловском” и “мечевском” разделениях. Епископы, священники и миряне, входившие в эти оппозиции, держались своеобразной тактики: официально не отделяясь от митр. Сергия, они всеми своими действиями выражали самое настоящее противостояние последнему. Они не только осуждали действия Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, но осмеивали их, а некоторые клирики запрещали прихожанам посещать те храмы, в которых поминалось имя митр. Сергия, и тем более принимать от “сергианских” священников таинства.

Это были своего рода тайные разлагатели церковного единства. Среди лидеров “даниловской” группировки можно назвать ерхиеп. б. Волоколамского Феодора (Поздеевского), еп. б. Осташковского Гавриила (Абалымова), еп. Глуховского Дамаскина (Цедрина), еп. б. Чистопольского Иоасафа (Удалова), еп. б. Вязниковского Николая (Никольского), еп. б. Ананьевского Парфения (Брянских) , еп. Суздальского Григория (Козырева). “Мечевскую” группировку возглавляли архиепископ Тамбовский Зиновий (Дроздов) и епископы б. Серпуховской Арсений (Жадановский), б. Дмитровский Серафим (Звездинский), Бежецкий Аркадий (Остальский), б. Ковровский Афанасий (Сахаров).

Эти группировки не представляли собой единого целого. Их приверженцы действовали в одиночку, по своему смотрению и потому особой опасности для Церкви не представляли.