Стоянка поезда всего минута

– Очень? – рассмеялась она. – Прости за тавтологию, но «очень» здесь как-то не очень!

И тут же отругала себя: «Ну что я к нему привязалась? Что вытягиваю из него то, что хочу услышать? Я же всегда говорила, что форма не главное. Он смущен, ему тоже непросто, что ты хочешь? А привязалась ты, матушка, потому что боишься дать ответ. Вот и все объяснение».

– Я люблю тебя именно очень! – Он улыбнулся. – И меня это, в отличие от тебя, совсем не смущает.

Лиза подошла и положила голову ему на грудь.

– Прости, я от смущения, – прошептала она.

– Я тоже, – сказал он примирительно.

А через пару минут разговор перешел в деловую плоскость – оставим эмоции, они взрослые люди и у них куча проблем. Все не так просто. Первое – работа.

– Ты не можешь оставить свою, я не оставлю свою, – перечисляла Лиза. – А поступиться кто-то должен! Второе – Маруська. Она студентка, ей учиться еще два года. Переехать в Питер и перевестись в другой институт? Это вряд ли. Она ни за что не согласится: подружки, кавалеры, Москва. Она взрослая, и не считаться с ней я не имею права. Потом мама. Мама уже пожилая и не очень здоровая. Да, у нее есть муж, но толку от него… Ты ж понимаешь. Как я ее оставлю? У тебя то же самое – родители, работа, дочка. Мы не юнцы, броситься в омут уже не для нас. К тому же мы отвечаем за близких. – Лиза взглянула на Дениса. – Молчишь… И правильно делаешь. Как говорил мой отец, здесь с кондачка не получится. И ты не знаешь, что делать.

В общем, на этом застряли. Никто не хотел, да и, казалось, не мог обрубить прежнюю жизнь и переехать в другой город.

«В конце концов, я замуж не тороплюсь, – думала Лиза. – Хочет – пусть переезжает. А мне и так хорошо».

К этим разговорам они без конца возвращались. А после них были раздражение и даже обиды.

– Из-за любви люди переезжают в другую страну, – повторял Денис.

«Из-за любви, – про себя усмехалась Лиза – Вот именно: из-за любви». События она не торопила. Ждала, что жизнь сама все разрулит – кстати, так было сто раз! А внутри все равно точило. Решение принимать надо, необходимо. Что за детские игры? Она взрослая женщина, и нечего прятать голову в песок. Пришла пора.

Накануне ее приезда Денис сказал:

– Лиза, милая. Жизнь утекает. Мы не молодеем. В общем, хватит тянуть. Надо устраивать жизнь. Хватить оттягивать и что-то придумывать.

В ответ она опять что-то заканючила, заныла, в сотый раз повторяя, что дело в Маруське и в маме да и в работе – такими заработками не бросаются.

Но он ее перебил:

– Лиза, не надо! Хватит, ей-богу.

Он прав. Объяснить ему, что замуж она не стремится? Что ей и так хорошо? Что ее вполне устраивают их отношения? Что ей неохота гладить рубашки и тушить мясо, без которого они с Маруськой прекрасно обходятся? Что ей, наконец, страшновато?

Что делать? Да, и еще! Если она не готова, то зачем ехать в Питер? Можно все сказать по телефону, так даже проще. Может, что-то придумать, оттянуть, опять оттянуть? Например, сказать, что она заболела. Хотя, конечно, смешно.

После долгих раздумий все же решила ехать. Побудут два дня вместе, поговорят еще раз, а решение она примет по ходу пьесы – сердце подскажет.

Но на сердце были тоска и тревога.

Никто ей здесь не советчик. Ни мама, ни Сонька, ни даже Дашка.

«Это твое решение, Лиза, – сказала она себе. – Ты давно взрослая девочка».

Звякнула эсэмэс.

«Осталось чуть меньше трех часов. Время тягуче, как засохший столярный клей. Но совсем скоро я тебя обниму! Чем ты ближе, тем я больше хочу тебя поцеловать. Через два часа выезжаю с работы. Да, и еще! Люблю тебя, ты это знаешь».

«Знаю, – вздохнула Лиза и выключила телефон. – И эсэмэс твои знаю наизусть. И ты – увы – повторяешься, мой дорогой. Мой очень приличный, очень порядочный и очень завидный жених».

– Ой, девки! Пьем, жрем, а даже не познакомились!

Вздрогнув, Лиза вынырнула из своих мыслей.

А правда! И надо сказать, и пьем, и жрем угощение Рыжей!

– Мила, – представилась Бледная.

– Лиза, очень приятно.

– А я Тома, Тамара! – обрадованная Рыжая разливала коньяк по бумажным стаканам. – Ой, девки… – мечтательно протянула она. – Смотришь в окно – и жизнь хороша!

Лиза и Мила переглянулись.

– А на самом деле? – спросила Мила.

– На самом? – нахмурилась Тома. – А на самом деле – говно! У меня точно говно! А у тебя – я не знаю.

Ничего не ответив, Мила отвернулась к окну.

– Разная, – миролюбиво вступила Лиза, – жизнь разная. И хорошая, и плохая – всего вперемешку.

– Рада за тебя, – недобро усмехнулась Тамара и повторила: – А у меня сплошное говно!

– Так не бывает, – попыталась возразить Лиза. – Всегда есть что-то хорошее, радостное. Иначе никак! Не бывает, чтобы совсем без просветов.

– Еще как бывает, – отрезала Тамара. – Говорю из личного опыта!

Мила дернулась и, словно отгораживаясь, подвинулась ближе к окну. В диспут она не вступала. Но Лиза заметила, что она сникла, потухла, расстроилась.

– Да! – с некоторой гордостью продолжила Тома. – У меня без просветов! Ну вот сами смотрите.