Стоящие свыше. Часть VI. Грядущие в пропасть

15 июля 427 года от н.э.с.

На полукруглой эстраде милая шансонетка пела нехитрые песенки о любви, однако Крапа заметил, что сделаны эти песенки с большим вкусом, хоть и стилизованы под городской фольклор, голос у девушки приятен, слух безупречен, а скрипка, гармоника и фортепиано играют на редкость профессионально. Недаром это одна из самых дорогих рестораций в Славлене.

– Как вам понравилась пьеса? – спросил Хладан, ловко расправляясь с морским раком.

– Пьеса в самом деле неплохая, но мне показалось, что главную роль следовало отдать более талантливой актрисе… – сдержанно усмехнулся Крапа.

– Зато как она хороша, эта Злата Венчанка… – Хладан прищелкнул языком.

– Мне кажется, эта роль для нее слишком драматична. Ей бы следовало играть в водевилях, там бы она добилась большего успеха у зрителей.

– Мне придется с вами согласиться. И все же… Как она хороша! Скажите, Красен, а почему вы не женитесь?

– Я был женат, но служба отнимала у меня так много времени, что жена сбежала от меня с инструктором по плаванью из Стерции, нечудотвором. Впрочем, его она тоже оставила очень быстро и сейчас замужем за почтенным преподавателем Ковченского университета.

– Прошу прощения, если задел вас бестактным вопросом… – Инда мило улыбнулся.

– В этом вопросе нет ничего бестактного. К тому же все это было давно и я не питал к своей жене сильных чувств.

– Вы моложе меня. Не хотите отбить очаровательную Злату Венчанку у постановщика пьесы?

– Признаться, нет. Она не в моем вкусе. Вот та милая девушка нравится мне гораздо больше… – Крапа кивнул на эстраду.

– У вас прекрасный вкус. Но, боюсь, именно эта девушка не станет принимать ухаживания ради дорогих подарков или из-за высокого положения поклонника.

– В этом ее особенная прелесть.

Крапа знаком подозвал распорядителя и заказал корзину роз, конфеты и бутылку игристого вина.

– Как вас представить девушке? – вежливо спросил распорядитель.

– Меня зовут Крапа. И попросите ее еще раз спеть «Такая простая история любви». Но именно попросите, мне бы не хотелось, чтобы мой скромный подарок выглядел платой за работу.

– Красен, вам надо чаще бывать в Славлене, – посмеялся Хладан. – Развлечения идут вам на пользу.

– Они меня утомляют.

– Смотреть с балкона на кровавые зрелища вам нравится больше?

– Это моя служба.

В тот миг, когда милая шансонетка посмотрела в сторону Крапы озорным и испытующим взглядом, Хладан как нарочно отвлек его неожиданным восклицанием:

– Взгляните-ка, Красен! Кто к нам пожаловал! Какая неожиданная встреча!

Крапа посмотрел по сторонам.

– Вон там, через столик от нас! Узнаете?

– Признаться, нет, – с трудом сдерживая неудовольствие, ответил Крапа.

– Это же заметные политики Славлены, депутаты Верхней думной палаты. Их фото часто появляются в газетах. Вы, наверное, редко читаете славленские газеты.

– Не каждый день. Обычно я пользуюсь дайджестами.

– Спиной к нам сидит один из лидеров правых, владелец завода «Ветрен и сыновья», а лицом – не кто иной, как Йера Йелен.

Крапа слишком резко повернул голову в сторону пришедших – получилось не очень вежливо, тем более что Йера Йелен заметил взгляд Крапы, удивился и долгую секунду смотрел ему в глаза. В нем не было никакого сходства с сыном, даже отдаленного. Даже такого, которое неизбежно возникает между людьми, когда они долго живут вместе.

А шансонетка приготовилась петь, скрипка уже выводила безыскусную мелодию «Такой простой истории любви», и Крапа повернулся в сторону эстрады – было бы неловко просить спеть эту песенку еще раз только потому, что он был занят разглядыванием отца Йоки Йелена.

Ах, как легко песенка слетала с губ шансонетки, порхала под высоким потолком, освещенным тысячами солнечных камней, позванивала хрустальными подвесками на люстрах, посверкивала на позолоте отделки, играла в струйках фонтана. Что за чудный голос… Крапа никак не мог понять, что так тронуло его в этой незамысловатой песне – может быть, искренность? Простота? Легкость?

«Я спою о двух без памяти влюбленных,

Это вечная история любви».

Такие стихи институтки переписывают из альбома в альбом, большего они не стоят. Крапа решил было, что современная поэзия Исподнего мира, опустившаяся от золотого своего века к льстивому классицизму и, в противовес ему, скабрезному фольклору, окончательно испортила ему вкус, но тут заговорил Хладан:

– Прелестная песенка. Именно прелестная – как деревенская простушка в венке из васильков… Да, Красен, я еще раз соглашусь с вами: Злата Венчанка не подходит для драмы, ей не хватает этой самой простоты и правдивости. И смелости. Заметьте, эта певичка не боится показаться смешной, не думает о том, в каком ракурсе ее лицо особенно привлекательно, она не играет, а потому не скатывается до пошлой уличной патетики и жеманной лирики дамских салонов. Кстати, как вам тут нравится?

– Обилием блеска напоминает резиденцию Стоящего Свыше… – усмехнулся Крапа. – Впрочем, и стол тут не хуже. Это в самом деле самая дорогая ресторация Славлены?