Стоящие свыше. Часть VII. Полутысячелетняя дань

Крапа не пожалел, что записал рассказ девочки: трудно сказать, является канонический сюжет достоинством или недостатком сказки, но Крапа нашел ее скорей трогательной, чем интересной. И, понятно, не сказки отца легли в основу грез девочки, а деревенские сказки, которые из поколения в поколение бабки рассказывают внукам. Ребенок, совершенный ребенок – ей бы играть в куклы… Как целомудренно, непорочно ее воображение отражает грубую реальность – будто очищает от скверны. Где еще неокрепшая детская душа найдет прибежище, как не в сказке?

Вспомнился ее ледяной, совершенно спокойный взгляд в тот миг, когда она перечисляла нужные ей яды. И хладнокровие, с которым она бросила комок энергии в нагромождение валунов, преградившее ей дорогу, – убила целившегося в нее стрелка. Не говоря о последствиях взрыва на подступах к замку Чернокнижника. И против этого наивное: «Там было очень страшно» и «гораздо сильнее всех»…

21–22 августа 427 года от н.э.с.

В клинике доктора Грачена чудотворы имели целый флигель, куда не заглядывали другие врачи, но Инда опасался вмешательства Вотана, более его никто не интересовал. И конечно, он взял с экспертов подписку о неразглашении, но все равно не вполне им доверял – все же Вотан был их прямым начальником.

Горен, оказавшись во флигеле, почувствовал себя немного уверенней (он явно боялся снова оказаться в клинике, но высокая цель спасения Обитаемого мира заставляла его преодолеть страх) – Инда и с него взял подписку о неразглашении, но понимал при этом, что от Йеры Йелена парень секретов таить не станет. Впрочем, сидя в Надельном и помалкивая, Горен чудотворов совершенно не интересовал. Его кликушество, в отличие от выступлений судьи, в самом деле иногда пугало народ – люди гораздо больше верят «пророкам», чем научно обоснованным прогнозам, – но Горена довольно напугали лечением и тюрьмой, чтобы он не высовывался.

Инда не лез в дела мозговедов с докторскими степенями и не вслушивался в их объяснения, однако не спешил покинуть клинику.

Первая попытка – наскоком, как назвал ее один из экспертов, – ничего не дала. Несмотря на готовность Горена к экспериментам, которую мозговеды считали немаловажной, шли часы, а результата не было. Инда не мог убить столько времени на ожидание и отправился домой, потребовав вызвать его телеграммой, если что-то прояснится.

Мозговеды не обещали результата, и кроме их стараний был только один способ узнать тайну «громовых махин»: перейти на первую ступень посвящения и получить доступ к материалам ковченских исследований.

Инда вложил в отчет Афрану все, на что были способны его хитрость, внутреннее чутье и честолюбие. Он убедительно доказывал децемвирату необходимость обрушить свод, и сделать это в ближайшее время – как только Йока Йелен будет способен прорвать границу миров. Нет, он не скрежетал зубами и от злости не сжимал кулаки, но иногда прикрывал глаза и вдыхал поглубже, будто перешагивая невидимый барьер. Ребенку очевидно, что начинать надо с прорыва границы миров, – никто не даст стопроцентной гарантии, что Йоке Йелену это удастся. Но тогда, по расчетам Инды, Афран пострадает ничуть не меньше Славлены, а то и больше, потому что стоит ближе к границе свода, чем Славлена. Потому что его не защищает Беспросветный лес. Его смоют гигантские волны, порожденные подземными толчками, и эти волны не уйдут в Исподний мир с прорывом границы миров. И Инда выдумывал, выдумывал убедительные доказательства, почему сперва надо отключить аккумуляторные подстанции и только спустя несколько часов позволить действовать Йоке Йелену.

Он примерно определил и время, и место «правильного» прорыва границы миров – в Исиде, неподалеку от Тайвы. Он понимал, что должен обосновать свое предложение иными причинами, нежели смещение зоны наибольших разрушений на север, но чтобы у децемвирата не осталось сомнений: Инда стоит на стороне Афрана.

До вечера никаких телеграмм он так и не получил, и не было никакого смысла стоять над душой мозговедов в ожидании результата, но Инда все равно вызвал авто и поехал в клинику.

Напрасно: ему пришлось ждать еще несколько долгих часов. Он успел хорошо поужинать и вернуться, и снова ждал – дело шло к полуночи, когда наконец к нему вышел один из экспертов.

– Это еще не результат, Хладан… Но пока мы больше ничего не можем сделать. Я бы предложил повторить эксперимент через неделю…

– Сначала результат, каким бы он ни был…

Эксперт протянул ему расшифрованную часть стенограммы.

На конверте не было адресата, письмо начиналось словами: «Милостивый государь». Далее Горен разглядел первые несколько строк: «Волею судьбы мне стала известна информация, которая, возможно, скрыта от Вас по причине ее чудовищности для судьбы Славлены и Северских земель. Я давал обещание не раскрывать эту информацию кому бы то ни было и предупрежден о последствиях ее разглашения. Но, несмотря на смертельную для себя опасность, считаю необходимым поставить вас в известность…»