Стоящий у солнца. Страга Севера. Земля Сияющей Власти

Всё началось на сеновале под крышей, под шуршащим дождём в Подмосковье, а закончится здесь, на Балканах, в городке Пловар, но знаки те же: уже старое, пыльное сено, чердак, падающий снег.

— Гриф! Я не чувствую тебя! — Дара встряхнула его руку и вернула в действительность. — Это меня пугает! Я не смогу прикрывать тебя, если не чувствую!

Он ничего не успел сказать — заработал микрофон, установленный в радиорубке, однако ничего было не разобрать без специальной техники, передавали по кодированной связи. Через минуту включился второй «Арвох», этот «дух мёртвых» просыпался…

И день здесь начинался, как во всех секретных службах — с рапортов, докладов, сообщений и оперативной информации. Во всех кабинетах шло обсуждение происшествия вчерашнего вечера, когда двое неизвестных пытались приблизиться к штаб-квартире. Кажется, Воробьёв наделал переполоху: готовился какой-то специальный доклад помощнику президента по национальной безопасности. Везде обвиняли негласную охрану, у которой не выдержали нервы, и потому она слабо сработала в оперативном отношении: следовало впустить неизвестных в здание и выяснить конечную их цель — шпионаж или террор? Охранники же засветили себя и не сумели организовать поиск и задержание, а в результате перестрелки погибло четверо и ранено шестеро сотрудников «Арвоха».

Вывод был сделан совершенно определённый: эти двое в Пловаре — своеобразная разведка. И действует та же профессиональная спецслужба, что провела операцию и захватила учёных из жилого городка.

Естественно, «духи мёртвых» подозревали русских…

Шла интереснейшая информация. В другой раз Арчеладзе записывал бы каждое слово, чтобы потом проанализировать, сделать выводы, предположения и наметить дальнейший ход развития операции.

Сейчас же он ждал некоего контрольного слова, того самого знака, который соответствует его воле и воле рока.

И дождался!

Дара, ощущающая Космос над своей головой; женщина, способная отвести от себя и своего спутника недремлющие глаза охранника; чародейка, по воле которой закрывались очи и отключался разум, совершенно ничего не уловила из фразы, случайно обронённой в одном из кабинетов, что на объект «Дремлющий ангел» прибыл радиометрист.

Они называли ядерный заряд — «Дремлющий ангел».

Они любили вычурные названия. Бомба, павшая на Хиросиму, называлась «Большой Джон»…

— Есть хочу! — сказал Арчеладзе. — Очень хочу большой кусок зажаренного мяса, лучше молодой свинины. С луком, хреном и помидорами.

— Что с тобой происходит? — с тревогой спросила Капитолина. — Я не узнаю тебя!

— Ничего! — засмеялся он. — Говорю, есть хочу. Знаешь, я любил сам готовить. Я долго жил один, холостяком, и ты знаешь, по какой причине. Мне совсем не стыдно говорить!.. Я готовил мясные блюда. Разумеется, острые, обязательно с луком, перцем… Ты же помнишь мою фамилию? Надо оправдывать!.. А ещё хочу вина. Хорошего красного вина!

— Эдуард! — она в первый раз на Балканах назвала его по имени. — Совсем тебя не слышу, не понимаю!

— Капа! Капитолина!

— Забудь это имя!

— Ну вот, теперь забудь!

— Ты дал слово подчиняться моей воле!

— Я весь в твоей власти, — снова засмеялся он и стал зарываться в прелое сено. — Только замёрз.

Они называли ядерный заряд «Дремлющим ангелом»! И он должен был проснуться на горе Сатве.

— Гриф! Не сходи с ума! Прошу тебя.

— Знаешь, я вспомнил! Однажды ты принесла вино. Хорошее молдавское вино!

Теперь нужно установить, где, в какой части города находится этот объект, где дремлет «ангел»…

— Правда, Авега сказал мне, что Земноводные наполнили череп Святослава красным вином вместо твёрдого мозга. Это чтобы арийские народы были во хмелю… А мне приятно выпить пару стаканов хорошего вина! Помнишь, радостное опьянение и совсем лёгкое состояние хаоса, когда забываешь путь к дому, но отлично помнишь дорогу к любимой?

— Ты что, выпил? — вдруг изумилась Дара. — Гриф, ты пьян!

— Я пьянею только от любви! — захохотал он и уложил Дару на сено.

Она вырвалась, сверкнула глазами.

И что-то сказала, но Арчеладзе не внял, впаявшись слухом в шуршащий, как снег, голос, доносящийся из наушников.

Дара не могла слышать то, что прозвучало только для него.

— Тебе знакомо название — Эль-Абба? — озабоченно спросил он.

— Нет… — в её голосе зазвучала обида, показавшаяся ему сейчас приятной, ибо он услышал голос Капитолины.

— Что-то арабское. Где это?.. Эль-Абба… Такое знакомое название!.. Впрочем, наплевать, потом вспомню. Правда, очень хочется есть.

В штаб-квартире наступил обеденный перерыв.

Арчеладзе лежал на сене, сдвинув один наушник на висок, чтобы слышать, если вдруг заговорит Капитолина.

Она же говорила только голосом Дары — чужой властной женщины, способной подавлять волю.