Стоять, бояться!

Мокрая, готовая к промозглому уик-энду Москва темнела и пустела. Направленные на выезд трассы еще тащились в пробках, но дороги в центре радовали пустотой, шустрый серый «фольксваген» уверенно пробирался к району серых бетонных пятиэтажек.

Илья расплатился с водителем, вытащил за рукав потерянную Дусю и, приказав ей не двигаться с места, быстро порысил к ларьку за картой таксофона.

Когда возвращался, сердце вновь кольнула жалость: под фонарем, не двигаясь, стояла промокшая и бледная девчонка в разорванной Зубовом куртке. Прижимала к груди измятый белый пакет. Глаза незряче глядели в пустоту, проходящая мимо старушка, потрогала Дусю за локоть.

– У тебя все в порядке, миленькая? – спросила сердобольно.

Закостенело двинув шеей, Евдокия повернула к бабушке слепое лицо.

– О господи! – охнула добрая старушка. – Да ты чего это, девонька?!..

– Это моя сестра! – быстро подскочил Зубов. – Спасибо, у нас все в порядке. Пойдем, Дуся.

Под недоверчивым взглядом бабушки, вновь обретая навыки кукловода, Илья развернул Евдокию к будке уличного телефона. «Наркоманка небось», – донеслось брезгливое предположение еще недавно сердобольной старушки, и Зубов мысленно хмыкнул: ненадолго же хватает жалости современному мегаполису.

Илья поставил Дусю под козырек автомата и перво-наперво набрал хорошо знакомый номер домашнего телефона Дуремара.

По уму-то перво-наперво надо было Паршину звонить. От бывшего мента в проблемах, к которым привлечены братки, побольше толку. Но прежде чем встречаться с сыщиком, Илья хотел пристроить Дусю в надежные Серегины руки. Друг Дуремар девочку Дусю отогреет, присмотрит, за порог не выпустит и в милицию позвонить не даст.

…Ни домашний, ни мобильный телефоны Дуремара не захотели общаться. Из трубки неслись бестолковые длинные гудки, дождь стегал по тротуару яростными, совсем осенними плетями.

– Подожди, – попросил промокшую, замерзшую Дусю Зубов. – Еще один звонок и пойдем в тепло. – Быстро набрал номер Паршина и очень обрадовался, наконец-то, услышав отзыв. – Алло, Олежа! Это Зубов!

– Привет, – торопливо и тихо отозвался Паршин. Судя по характерном звукам, Олег находился в каком-то кабаке. – Ты не очень вовремя, я на работе.

– Прости, – быстро отчеканил Илья. – Ты просил позвонить, когда добуду карту памяти.

– Молодец. Встретимся завтра. Звони.

– Утром?! – с надеждой воскликнул Илья. Неожиданно он очень испугался, когда понял, что немедленной помощи не будет, занятый хлебом насущным сыскарь может запропасть до завтрашнего вечера.

А надо срочно вызволять отца, надо что-то делать!

– Да. Утром я на связи.

Повесив телефонную трубку на рычаг, Илья прислонился лбом к аппарату и некоторое время тупо смотрел на кнопочки с цифрами. Ему внезапно показалось: все это происходит не с ним, вокруг кино снимают, а все случившееся – розыгрыш. Кто-то из друзей заказал для самоуверенного Илюши Зубова экстремальный тур по тауну и собирается поржать, доведя Илью до сумасшествия или состояния затурканного бомжа. Девчонка с пакетом – подставная актриса, труп на стуле – загримированный под щекастого соседа привет из городского морга. Отец на алтайском озере рыбу ловит и в ус не дует.

Что произошло с Ильей за неполный час?! Почему рассказ девчонки так выхолостил мозг?! Почему Илья – как полное чмо! – звонит с уличного, поливаемого дождем телефона?! Как получилось, что нагловатый отпрыск миллиардера Зубова не отправился в любое кафе, не бросил бармену купюру и не потребовал телефон на стойку, а бегал под дождем за телефонной картой и до сих пор мокнет под крошечным козырьком уличного аппарата?

Что с ним случилось?!

Илья скосил глаза на Евдокию. Если рядом, под дождем, стоит актриса, то девочку следует номинировать на премию «Турандот» или какую-то там театральную премию-маску – спектакль удался. Без помощи гримера девчонка то бледнела, то зеленела, то возмущенно пылала… Глаза правдивы до последней намокшей реснички: в них мука, оторопь, боль и непонятно что потустороннее.

– Ты как? – все еще нажимая лбом на телефон, чуть-чуть насмешливо спросил Илья. Кажется, ему удалось себя убедить – все розыгрыш. Дорогостоящая инсценировка, начавшаяся со встречи с пошляком Ковалевым и продолжившаяся теперь у дома Дуремара.

Взгляд Евдокии вернул к действительности. Если когда-нибудь Зубову придется услышать ссылку на «мертвые глаза», он вспомнит Евдокию. Ее глаза – не жили. От правдоподобия вмерзших в зеленоватый лед зрачков, мороз продирал скребком по коже, ветер, как будто появившийся под одеждой, топорщил крошечные волоски на теле.

Илья резко оторвал голову от железа, взял девушку за руку и повел к недалекой сосисочной (или пельменной?). В ста пятидесяти метрах на углу дома напротив было довольно уютное кафе, где они иногда встречались с Дуремаром, но неожиданно для себя Зубов понял, что не хочет тащить под дождем девчонку даже лишнего десятка метров. В состоянии близком к помешательству иммунитет ослаблен. Если срочно не напоить девочку чем-нибудь горячим – заболеет.

«Лечи ее потом, возись», – отрекаясь от непривычной заботливости, ворчал про себя Зубов.