Стоять, бояться!

Дисконтная карта грела и сердце, и душу… «Синицына от радости сдохнет! Если не посадят, наведаемся за скидками вместе, если загребут – подарю подруге на долгую вечную память…»

Как будто нарочно подгадав момент, на крыльцо салона понаблюдать, как к парикмахерской на нанятой мачехой-Паршиным тыкве-БМВ подъезжает Золушка-Дуся, вышел симпатичный бугай охранник.

Автомобиль плавно подрулил к тротуару, Дуся машинально потянулась к ручке дверце, но отдернула пальцы, словно ошпарилась. «Двери сама не открывай!» – вчера талдычил Зубов. Евдокия дождалась пока сыщик обежит машину, распахнет дверцу во всю ширь и предупредительно предложит руку.

Дверь в салон распахивал уже работник заведения.

Евдокия, покачивая бедрами, взошла на крыльцо. Паршин забежал вперед в предбанник парикмахерской, посветился и изобразил ищейку, углы обнюхивающую. Дуся, широко расставив ноги и пристроив одну руку на поясе брючек, остановилась по центру снабженного мягкой мебелью предбанника, напротив улыбающейся за стойкой девушкой-администратором. О том, что лощеную блондинку зовут Виктория, сообщила лаковая табличка, пришпиленная к высокой груди.

Перед поворотом к салону Олег дал Землероевой мятную жвачку.

– Зажуй, – сказал, – коньяком за километр разит.

И вот, расставив ноги, будто эсэсовец на вахте, равномерно перемалывая комок жевательной резинки и слегка покачивая пятой точкой, Евдокия рассматривала обстановку предбанника и блондинку, словно собиралась все купить.

Совершенно интуитивно – под некоторым влиянием коньячных паров – Дуся выбрала верную манеру поведения. Бросив взгляд на расслабленно жующую посетительницу, администратор Вика автоматически произвела оценку: богатенькая дочка. Стервочка. Тусила всю ночь. Перебрала энергетиков, не смогла уснуть, решила, коли уж такое дело, наведаться в салон.

– Добрый день, – прочирикала Виктория.

– Хай, – чавкнула Дуся. – Я тут решила у вас прическу к свадьбе сделать… В октябре прощаюсь с этой… как ее… с холостой жизнью.

Виктория молча выслушала монолог потенциальной клиентки, немного приподняла вверх правую бровь (искусно получилось – обалдеть!) и, ничего не отвечая, не бросаясь «богатенькой дочке» навстречу, осталась стоять за стойкой.

«Так. Что-то я забыла», – подумала Землероева.

Ах, да! Рекомендации!

– Мне ваш салон подружки посоветовали, – растягивая слова, не забывая жевать, гундосо провещала Дуся и мысленно, который раз прощая Зубову грехи, назвала две громкие медийные фамилии. Вчера Илья припомнил, кто, по словам мачехи, навещает салон Вавилова, и категорически рекомендовал Дусе сослаться на девушек, по его сведениям в данный момент Москве отсутствующим. (Нарваться на одну из этих «подружек» Дусе не хотелось совершенно!)

И правильно советовал. Наряженного женихом охранника и тыквы-БМВ Виктории оказалось недостаточно для пропуска по фейсконтролю. Услышав ссылку на знакомых, администраторша разулыбалась исключительно сердечно и, выйдя из-за стойки, радушно повела рукой.

– Прошу. Проходите. Вы уже знаете, какую прическу собираетесь делать? Вам рекомендовали конкретного мастера?

– Не-а, – мотнула челкой Дуся. – Хочу поглядеть, попробовать…

– Сегодня? – изогнула бровь Виктория.

– Можно и сегодня.

– На сегодня все расписано, – не слишком огорчилась Вика. – Вам нужно было записаться…

– Я как бы только пристрелюсь, – перебила Евдокия, плюхнулась на кожаный диван и протянула руку к стопке парикмахерских журналов. – А может и не пристрелюсь… Может, решу, как мамины подружки посоветовали, стилиста на дом вызвать… В журналах есть фотки свадебных причесок?..

– Конечно. Советую обратить внимание сюда…

Плавно изогнувшись корпусом, Виктория разложила перед Дусей несколько глянцевых изданий, поворошила странички.

– Чай, кофе, фреш? – спросила между делом.

– Кофейку, пожалуй, – зевнула Дуся. – И это… как бы… руки помыть – где?

– Пойдемте, – понятливо и ласково улыбнулась Вика и проводила богатенькую дочку к дверце, на которую в принципе могла б и пальцем ткнуть.

Евдокия пошумела водой в удобствах, погляделась в зеркало над умывальником и, найдя лицо достаточно нахальным, уверенно прошагала из уборной прямиком в зал, где работали мастера.

Вавилова, по описаниям Ильи, узнала сразу – худосочный вертлявый тип с банданой на плешивой голове. У кресел с «пациентками», расположенным вдоль длинной стены трудились: худенький растрепанный паренек в художественно разодранных джинсах и сосредоточенная женщина за тридцать. Валентин Вавилов – у противоположного зеркала – навинчивал на бигуди пергидрольные волосики властной тетки с зеленой маской на лице. Обильная жирная жижа цвета спелой фисташки ничуть не скрывала надменные черты последней.

В центре большого зала на хай-тековских креслицах отдыхали еще две тетки – одна измазанная тем же зеленым составом, другая отличилась розовеньким колером, – журнальчики пролистывали. Евдокия мельком произвела рекогносцировку, отметила, что рабочее место Валика Вавилова отлично видно из предбанника, если в кресло пересесть, и вернулась обратно.