Стоять, бояться! (СИ)

С внутренней стороны дверь в дворницкую запиралась на массивную железную задвижку. Иногда дядя Слива ругался с женой - вредная бабища, помнится, была, - и оставался «на работе» круглосуточно.

Сегодня дворницкую временно оккупировали маляры. Вдоль стенки напротив двери в каморку стояли пластиковые бидоны с краской, валики в изляпанных лотках-поддонах, коробка с ветошью. Евдокия в два прыжка взлетела по узкой лестнице, спустилась немного вниз до двери в дворницкую и, ловко обогнув грязнющие поддоны и бидоны, шмыгнула в темную, провонявшую скипидаром и краской каморку.

Осторожно потянула дверь на себя - заботливо смазанные петли не издали ни звука, - нашарила щеколду...

В подъезде раздался топот ног и голос:

-  Борис Семенович, бегите на улицу, я тут посмотрю!

Судя по звуку шагов, к охраннику уже присоединился обворованный начальник.

-  Посмотри внимательно по углам! - приказал тот. - Она могла где-то скинуть портфель, он тяжелый!

Закусив губу, почти не дыша, Евдокия осторожно потащила задвижку к петельке запора... Тихий железный скрип показался оглушительным визжанием, от страха засбоило сердце, легкие сплющились в две перепуганные тряпочки, и голова закружилась от недостатка кислорода...

Евдокия задвинула засов, почти теряя сознание от ужаса, попятилась назад и...

Наткнулась спиной на что-то мягкое и теплое с большими руками. Руки обнаружили себя в момент, когда из горла Землероевой почти вырвался испуганный мышиный писк. Огромная грубая ладонь плотно запечатала рот и одну ноздрю, вторая рука жестко обхватила грудь и выдавила из тряпичных бронхов остатки воздуха.

Прежде чем отключиться совершенно, девушка расслышала несущийся из-за двери непонятный грохот и довольно внятный матерок охранника, после чего кромешная темнота накрыла уже не только органы зрения, но сознание Евдокии Землеровой.

2 часть.

Звонок от Максима раздался, когда Илья уже почти подошел к шлагбауму серфинг-станции. Обычно Зубов не брал на берег телефон, оставлял его в отеле - полотенце мало напоминает сейф, а индонезийские секьюрити охламоны до единого. Да и к тому же Илья Зубов не любил отвлекаться на звонки, выныривать из отдыха, словно тюлень из лунки, и попадать головой в далекую, пустую атмосферу деловой Москвы - гори она огнем!

Но только не сегодня. Сегодня прежние привычки пришлось забыть. Зубов положил мобильник в непромокаемый чехол, повесил на шею и, едва тот зазвенел, сорвал одним движением. Сказались нервы.

-  Да, Макс! Что случилось?

Уже два дня Илья ждал звонка от папы. Когда же на дисплее высветилось имя юрисконсульта головного офиса отца, вопрос «Что случилось?» вырвался непроизвольно.

-  Добрый день, Илья, - напряженно и слегка смущенно проговорил Максим. - Как отдых?..

-  Жгу, - кратко бросил сын миллиардера Зубова. С энергичным молодым юристом отца Илья немного приятельствовал, но никогда не мог предположить, чтобы тот позвонил ему на Бали просто побеседовать. Не те отношения. Значит, что-то случилось, звонит по делу.

Так и оказалось.

-  Илья... - замялся Макс, - ты не знаешь, где бы мог быть Лев Ефремович?.. Он сегодня важную встречу пропустил...

Фантастически яркие краски океанического побережья поблекли в одно мгновение, превратились в обесцвеченную солнцем фотографию, а звук волны пропал за шорохом дыхания, за стуком пульса в ушах.

У Ильи запершило в горле.

-  Вы ему звонили? - спросил он хрипло.

-  Недоступен, - как всегда кратко и емко обрисовал ситуацию юрист.

-  Давно?

-  Два дня.

-  Что говорит Берта?

-  Она не в курсе.

Илья задумался. Для тех, кто хоть немного знаком с порядками в семье Зубовых, такой ответ Берты - не новость. Иногда, дабы держать молодую жену в узде и тонусе, Лев Ефремович устраивал «показательные выступления». Исчезал на несколько дней, не отвечал на телефонные звонки, давая супруге повод думать, будто ушел налево.

Илью такие привычки отца смешили. Он знал прекрасно: пока, кусая губы, Берта вычисляет, какая из клубных профурсеток позарилась на ее кусок, отец сидит в тишайшем занюханном санатории, единственным достоинством которого является отличная рыбалка на озерных плесах. Сидит на бережку, посмеивается над женой и в ус не дует.

Но нынче не тот случай. Три дня назад Илья отдал отцу результаты наблюдения частного сыщика за Бертой: выложил всю правду-матку в виде фотографий и графика передвижений.

Отец тогда осунулся и постарел прямо на глазах. Взял паузу для приведения в порядок мыслей, снова и снова перебирал довольно качественные снимки, на которых жена целовалась в закрытой кабинке ресторана с худощавым жилистым брюнетом...

Илья реально испугался, когда отец начал машинально потирать левую половину груди и болезненно двигать шеей!

-  Папа!

Лев Ефремович вскинул на него невидящие глаза, кивнул.

-  Все в порядке. Я понимаю, сынок, почему ты это сделал.

Навряд ли, мысленно ответил сын и нашел в себе силы выдавить неприятно звучащую фразу:

-  Если ты думаешь, что дело в деньгах, то...

-  Мальчишка, - с мягким укором перебил отец. - Такой бездельник и лоботряс как ты, ради денег пальцем не пошевелит.