Стойкий (ЛП)

— Я действительно не знаю, где она. — Рейн выходит из-за спины парня. — Вон, всё в порядке, — шепчет она ему, когда он притягивает её к себе, не доверяя ей быть рядом со мной. Я не виню его; я бы сделал то же самое, если бы был на его месте. — Она позвонила сегодня утром и сказала, что, если ты зайдёшь, чтобы я сказала тебе, что она просто опаздывает. Полли никогда раньше не говорила ничего подобного, и её голос звучал очень расстроенно, так что я согласилась.

— Бл*ть, — рычу я. — Ладно. Спасибо.

Я больше ничего не говорю, прежде чем вернуться к своей машине и поехать в квартиру Полли. Я не вижу её машины, поэтому езжу по городу — в торговый центр и в кинотеатр — и бью кулаком по рулю, когда всё ещё не могу её найти. Она избегает меня, и я не знаю почему. Мне нужно знать причину.

Решив рискнуть, я направляюсь по улице, на которой она раньше жила. Иногда оживление старых воспоминаний помогает взглянуть на вещи в перспективе, поэтому, когда я вижу машину Полли прямо перед её старым домом, я вздыхаю с облегчением. Я паркуюсь позади неё и выхожу. Добравшись до крыльца, я заглядываю в окна, но обнаруживаю, что дом заброшен. Уведомления о потере права выкупа разбросаны по грязному полу. Её там явно нет, поэтому я спускаюсь по ступенькам и обхожу дом, чтобы проверить заднюю дверь.

Я останавливаюсь, когда вижу девушку. Она сидит на траве посреди двора, скрестив ноги и опустив голову. Двор не очень большой, но сейчас она выглядит такой маленькой, хрупкой. Очень грустно. Я зову её по имени, но она не обращает на меня внимания.

Когда я подхожу ближе, я замечаю руку девушки. Она перевязана, но я точно знаю, что у неё не было никаких травм, когда она вчера приехала ко мне домой. Это значит… что-то случилось, когда я облажался. Я… Нет, я бы никогда не причинил ей вреда. Нет.

— Полли, детка, что случилось с твоей рукой? Как ты поранилась?

Она по-прежнему не отвечает, поэтому я присаживаюсь на корточки и кладу палец ей под подбородок, приподнимая её голову. Когда её пустые глаза встречаются с моими, я знаю ответ на свой собственный вопрос. Я. Я, бл*ть, причинил ей боль.

Я должен извиниться. Или пресмыкаться. Но ничто из этого не исправит ситуацию. Просить у неё прощения не поможет, а обещать, что ничего подобного больше не повторится, было бы ложью. Подвести женщину, которую ты должен защищать, для меня не в новинку. Я уже сделал это дважды, и я знал, что это, чёрт возьми, случится снова.

Единственный способ, которым я могу это исправить, — это уйти. Если меня не будет рядом, она не пострадает от моей глупости. Ей не придётся быть с мужчиной, который не способен сделать одну вещь, единственную вещь, которую мужчина должен обеспечить своей женщине, чтобы сделать её счастливой. Если я не могу заставить её чувствовать себя в безопасности, когда она со мной, если она не может полностью доверять тому, что я никогда не позволю причинить ей вред, тогда мне лучше уйти. Так я и делаю. Я направляюсь к своей машине. Я подожду, пока она уйдёт, и последую за ней домой, но как только она окажется в безопасности в своей квартире, я должен от неё отказаться, как бы тяжело это ни было.

Глава 10

Полли

— Я не бывшая наркоманка. — Судя по звуку его шагов, мои слова заставляют его остановиться. — Я знаю, что ты так думаешь, и я знаю, что так говорилось в отчётах, но это не так.

Моя голова всё ещё опущена, мои затуманенные глаза сосредоточены на зелёной траве, но я слышу, как мужчина приближается ко мне.

— Я выросла в приёмной семье, и, несмотря на страшные истории и наихудшие сценарии, я справилась с этим нормально. Да, это были не простые дни и страшные ночи, но я очень быстро научилась справляться с ними. По какой-то причине — и я не знаю почему, — но по какой-то причине я была одной из счастливчиков, которые по большей части остались невредимыми.

Эрик садится рядом со мной, но не прикасается ко мне.

— Когда мне было восемнадцать, меня выгнали из детского дома, оставив на мне только одежду. Я не буду лгать и говорить, что это было несложно, но я выжила. Я сражалась и выжила. Одиночество — это ужасно. Необходимость находиться в постоянном состоянии осознанности заставляла меня так уставать, и иногда мне было трудно даже бодрствовать.

— Да. Я понимаю это, — соглашается он.

— Но я была полна решимости изменить свою жизнь, поэтому каждый раз, когда я устраивалась на работу, я копила деньги. Я делила дерьмовую квартиру с ребятами, которые тоже были в системе. Они были понятны мне, понимаешь? Я избегала наркотиков и их общества и не встревала в неприятности. Я работала на нескольких работах — делала всё, что требовалось, чтобы оплачивать счета. Я ела рамен и пила воду из-под крана, чтобы сэкономить деньги (прим. Рамен — недорогое японское блюдо с пшеничной лапшой). Через три года я получила степень младшего специалиста по искусству и подала заявление на работу в крупную маркетинговую компанию.