Стойкость

Такое заключение в комментариях не нуждалось. Мно­гие с ним соглашались, а некоторые — их было меньшин­ство — пытались найти выход из создавшегося положения. Крымкович собрал у себя старых рабочих первой домны и сказал, что верит их опыту. Седые, солидные, сдержан­ные на слова, они обсуждали слова Крымковича долго и обстоятельно. Тут припоминались все случаи, когда при­ходилось гасить домны, припоминались разные происше­ствия, похожие на это, в которых рабочие в свое время разбирались и принимали верное решение. И постепенно на этом рабочем вече родился по-молодому дерзкий план: отремонтировать домну, не гася ее. План исключительный по своей смелости, и некоторых он даже испугал, но Крымкович, умело руководя совещанием, ухватился за идею. Пригласили Неерзон, и она, ознакомившись с пла­ном, сказала, что он осуществим при соблюдении всех тре­бований ее института. Она не дрогнула перед риском. Крымкович увидел в этом надежность плана.

Молча, погруженные в свои тревожные раздумья, рас­ходились старые доменщики от Крымковича.

— Вы разработайте, товарищ Неерзон, эту штуку до завтра,— сказал Крымкович.

— Ладно.

Она собиралась уйти вместе с рабочими, но Крымкович задержал ее.

— Вы верите в успех этой затеи?

Неерзон посмотрела на него, словно не понимая, по­чему возник такой вопрос. Потом сказала:

— Верю. Только нужно будет взвесить все до малей­шей мелочи.

— Многовато риска, полагаете?

— Нет, там, где наука и опыт, риска меньше, чем ка­жется на первый взгляд. Лишь бы люди прислушивались к указаниям.

— Люди... — машинально повторил Крымкович, не от­водя глаз от разложенных на столе бумаг.— Вы ведь и в больнице работаете? — переключился вдруг на иное.

— Будь вы медиком, вы не задавали бы такой вопрос.

— Лихачество! — улыбнулся секретарь.— Ну, а на­шего Кравченко мы вытанцуем?

— Вытанцовываем,— слегка улыбнулась Неерзон. — И никакого лихачества, кстати, нет. Почему вы сказали об этом?

На лице секретаря резко обозначились морщины, и ясное обычно лицо его вдруг помрачнело.

— Его бы сюда, первым полез бы в домну. Он пре­красный организатор. Молод еще, силен. Да это так, к сло­ву пришлось. Я слыхал, между прочим, что к нему това­рищей не пускают, режим там строгий у вас.

— Как и во всякой больнице.

— Ну, а мы нынче компанией к вам завалимся. Пу­стите?

— Не знаю.

— Не знаете? — покачал голрвой и улыбнулся снова.— А мы завалимся. Один выбыл из строя, а его так недо­стает нам! Понимаете?

На летучках обсуждался план смены конуса. Никто не спорил, что простой, домны нанесет большой убыток, но и охотников делать ремонт было не так много. Собрания были короткими, долго рассуждать было некогда, и нуж­но было определить человека, который станет первым штурмующим. Это слово «штурмовщики» вдруг вошло в обиход, стало привычным и всем понятным — звучало оно то с горделивым оттенком, то с ироническим, то вообще шутливо. Все номера комбинатовской газеты выходили с призывными шапками — кому быть первым, кто станет героем почина. И такие люди нашлись Первым вызвался Вортыленко. Он когда-то был каменщиком и теперь соглашался «тряхнуть стариной». Вторым был комсомолец Свищ.

Вскоре отряд «штурмовшиков» был сформирован.

Домна работала с полной загрузкой.

Неерзон вместе со своими сотрудниками проверила противогазовые комбинезоны и маски. «Штурмовщики» были экипированы, они спустились в зев домны. Окутанные газом и жаром, повисли над расплавленной шихтой.

Первую смену провожали к домне, как на войну

Вечером того же дня, когда был начат штурм, товарищи побывали у Кравченко. Самочувствие его улучшилось, он выздоравливал. Крымкович даже позволил себе пошутить: мол, ничего ничего вылеживаться такому богатырю.

— Я и сам бы поднялся, — оправдывался Кравченко, — да докторша здесь такая строгая, хоть караул кричи.

— Неерзон?

— Она самая. Мне даже газеты украдкой от нее приносят.

— А работает она замечательно. Признаться, я критически относился к их институту, а теперь, знаешь ли, изменил мнение.

Тогда-то и рассказал Крымкович об аварии.

Кравченко распрашивал его горячо, сетовал на то, что вынужден валяться в больнице в такое время. И вдруг в разгар беседы он еще больше помрачнел:

— Ты смотри, чтобы и здесь не навредили.

— А ты все-таки вспомнил. Мы, брат, не теряем бдительности. Да только, по-моему, враг сейчас боится и близко подойти...

— Не поймали, не говори так уверенно.

— Не поймали, так поймаем, Кравченко.

...На смену каменщикам пришел отряд монтажников. Начался пятый день штурма. Люди не покидали смену по восемнадцать-двадцать часов. Кое-кого приходилось отстранять от работы насильно. Казалось, они не знают устали. Домна работала на полную нагрузку. Предупреждая возможный прорыв, домна номер два увеличила плавку и перекрыла на двадцать процентов запроектированную мощность. Ускоренными темпами ремонтировалась третья домна. Все пружины огромного механизма комбината были натянуты до отказа. Казалось, не было и не могло быть участка, который бы не улучшил качество работы в эти дни.