Стойкость (ЛП)

Когда фейерверк заканчивается, в воздухе стоит один дым, и разносится плач нескольких детей. Из фургона вылезает женщина, покачиваясь из стороны в сторону на носочках. Я сразу же понимаю, что она пытается успокоить ребенка, чей плач настолько тих, что напоминает скрип двери, которая нуждается в масле. 

Глава 6

— Дарси Прентис, — издалека кричит мама. Я переворачиваюсь на другой бок. Во сне было лучше. Она оттягивает простынь. — Вставай.

Сквозь пелену выпитого вчера вечером, я поднимаю взгляд на маму, которая кажется гигантом. Потолок в моей комнате освещает солнце, преломляясь в радужные лучи через трещину в оконном стекле. Я сажусь на кровати, и кажется, что на меня сбросили целое пианино. Взглянув на часы, понимаю, что уже 07:15. Ох, чёрт.

— Девочки уже ушли.

Мама собралась на работу: на ней полосатая блузка и джинсы, которые она носит под чистым рабочим халатом и сеткой для волос. Будучи мамой, у неё почти нет морщин, хотя, когда она хмурится, между её бровями возникает складка в форме буквы V. Именно в такие моменты она напоминает мне бабушку Нэн, когда её поросята выбираются на улицу и залезают к соседям. Мама разворачивается и уходит, предварительно отбросив в сторону мою грязную одежду.

— Помойся. От тебя пахнет перегаром.

Постояв под прохладными струями воды в душе, я собираю влажные волосы в хвост, проглатываю пару таблеток аспирина и спускаюсь вниз. За столом сидит Либби, размешивает сахар в кружке с кофе, и притворяется, что читает газету. Она смотрит на меня поверх очков — представляю её удовольствие от мысли, что я попала в неприятности. Не отрывая от неё взгляда, я проглатываю горсть сухих хлопьев, чтобы хоть чем-то наполнить желудок, прежде чем меня вырвет (а это уже случилось прошлой ночью, хотя я едва помню), и перебираю в голове то, что хотела бы ей сказать.

Мама заходит на кухню, берёт ключи, сумку и флисовую толстовку, потому что на фабричной охлаждающей установке довольно холодно. Однажды она вообще отморозила себе пальцы. Даже перчатки не помогли.

Я бормочу, пережёвывая хлопья Froot Loops:

— Не могу поверить, что они просто уехали.

Она пристально смотрит на меня, как будто планирует устроить мне первую взбучку со времён начальной школы.

— Я сказала им уехать. Твоя сестра стучалась к тебе минут пять. Нелл хотела зайти и растрясти тебя.

Мама выходит из дома, и я следую за ней, но она останавливает меня на пороге.

— Хватит. Я не собираюсь опаздывать из-за тебя на работу.

— Но тебе по пути!

Мама пожимает плечами.

— Видимо, не нужно было просыпать свою попутку. — Она открывает дверцу машины и задерживается у неё на мгновение, смотря сквозь меня. Затем выдыхает и качает головой. — Я надеюсь, ты достаточно умна, чтобы не залететь.

Она уезжает, выбив из меня весь дух.

Зайдя внутрь, я обнаруживаю Либби, откинувшейся на стуле и делающей самый долгий глоток кофе, который только можно увидеть. Её стул идеально наклонён, чтобы наблюдать через окно за нами с мамой.

Но дело не в этом, а именно в нас — в напряжении между нами. Я сердито смотрю на неё, надевая кроссовки. Либби опускает стул в ровное положение, подпирает свою большую грудь скрещенными руками, и поглядывает на меня с застывшей в глазах фразой: «Детка, я тебя знаю». Да уж, как будто она догадывается. Я бы могла так тяжело ранить правдой Либби, что она стала бы истекать кровью, но тогда я подставлю Нелл. Я открываю дверь, бросая ей:

— Тебе заняться нечем, кроме как подслушивать? — и захлопываю её прежде, чем она успевает ответить.

Сегодня жарко. Я прошла уже примерно шесть километров по Пятнадцатому шоссе, и, наконец, за холмом показываются степи. По моей спине стекает пот. Если я здесь умру, то мама получит по заслугам. Смерть от обезвоживания. Моё тело найдут в канаве, вороны будут клевать его, а маме предъявят обвинение в жестоком обращении с ребёнком. И вот тут-то я посмеюсь. Посмеюсь прямо из моей канавы.

Позади меня замедляется машина, но я даже не оборачиваюсь, потому что это происходило всё утро, а меня так никто и не подвёз. Тёмно-бордовый пикап переезжает через ограничительную линию и съезжает на обочину передо мной. Я узнаю ящик с инструментами и подбегаю к машине.

— Спасибо. — К кабине работает кондиционер, и я вздыхаю, прикрыв глаза на мгновение, пока меня обдувает воздухом. Под закрытыми веками начинает что-то искриться. — Правда. Я чуть не умерла.

Хант смотрит в зеркало заднего вида.

— Жаркий денёк для прогулки.

— И не говори. — Я вытягиваю шею, чтобы проверить встречную полосу. — Свободно.

Я откидываюсь на сиденье. По радио играет классический рока. Я задаюсь вопросом: знала ли мама, что Хант подберёт меня по дороге на работу, или ей было наплевать? Да, лучше ничего ему не рассказывать про наши семейные проблемы, иначе мама устроит мне ту ещё взбучку.