Стойкость. Мой год в космосе

История МКС началась в 1984 г., когда президент Рейган в ежегодном обращении к конгрессу объявил, что НАСА разрабатывает проект космической станции «Фридом», которую планирует вывести на орбиту в течение 10 лет. Поскольку проект многократно урезался и перекраивался из-за сопротивления конгресса, «Фридом» так и не приблизилась к этапу реального строительства, и в 1993-м президент Клинтон сообщил о ее объединении с проектируемой станцией Российского космического агентства «Мир-2. К проекту подключились космические агентства Европы, Японии и Канады, составив международную коалицию из 15 стран. Потребовалось более ста запусков для вывода всех компонентов на орбиту и свыше сотни выходов в открытый космос, чтобы собрать их на орбите. МКС – впечатляющий результат технологического развития и международного сотрудничества. На ней постоянно живут люди с 2 ноября 2000 г. – иначе говоря, уже 14 лет Земля не является единственным местом обитания всего человечества. МКС с большим отрывом возглавляет список самых длительно эксплуатируемых обитаемых объектов в космосе, на ней побывали 200 с лишним человек из 16 стран. Это крупнейший международный проект после Второй мировой войны.

В последнее утро на Земле я просыпаюсь около семи и провожу ранние часы за разбором чемоданов: один будет встречать меня в Казахстане, остальные вернутся в Хьюстон. Удивительно, чем забита голова! Что мне понадобится сразу после приземления? А что не сразу? Не забыл ли я записать номера кредитки и счета для оплаты коммунальных услуг? Непросто все это утрясти, но нужно убедиться, что я не просрочу выплаты по ипотеке и смогу купить подарки Амико и дочкам, когда буду в космосе.

Последний завтрак на Земле представляет собой байконурский эксперимент в области американской кулинарии: яйца «в мешочек» (поскольку мне так и не удалось объяснить казахскому повару, что значит «глазунья средней прожарки»), тост и «сосиски к завтраку» (в действительности хот-доги, разогретые в микроволновке). Сборы в день старта длятся намного дольше, чем можно предположить, – это относится ко многим сторонам космических полетов. Я напоследок захожу в баню расслабиться, затем делаю предполетную клизму – в космосе кишечник поначалу перестает функционировать, и русские рекомендуют заранее освободиться от всего лишнего. Космонавтам эту процедуру проводят их врачи с помощью теплой воды и резиновой груши, я же предпочитаю приобрести все нужное в аптеке и действовать в уединении, чтобы ничем не омрачать дружбу с моим врачом. Теперь можно поблаженствовать в джакузи и вздремнуть, поскольку наш запуск назначен на 1:42 ночи по местному времени. Проснувшись, я не торопясь принимаю душ. Я знаю, как мне будет не хватать контакта с водой весь предстоящий год.

Русский врач экипажа, которого мы зовем Доктор Нет, заглядывает вскоре после того, как я выхожу из душа. Прозвище он получил потому, что именно от него зависит, смогут ли близкие навестить нас в карантине. Его решения деспотичны, порой злонамеренны и бесповоротны. Сейчас его задача – обтереть нас с головы до ног спиртовыми салфетками. Это спиртование, изначально предназначенное для истребления микробов, пытающихся прокатиться «зайцами» на телах космических путешественников, превратилось в очередной ритуал. Подняв бокал шампанского за удачу вместе с верхушкой руководства и другими важными лицами, мы минуту сидим в тишине по русской традиции перед дальней дорогой. Когда мы выйдем из здания, русский православный священник благословит нас и брызнет святой водой в лицо. Каждый космонавт проходит все эти шаги, пройдем и мы. Я не религиозен, но всегда говорю, что, если вы готовитесь улететь в космос, благословение не помешает.

Мы совершаем ритуальное шествие мимо журналистов под традиционное музыкальное сопровождение – русскую песню «Трава у дома». В ней поется о том, как космонавты тоскуют по родному дому, а звучит она, как если бы советский военный оркестр заиграл на карнавале:

И снится нам не рокот космодрома,
Не эта ледяная синева,
А снится нам трава, трава у дома –
Зеленая, зеленая трава.