Стоит ли любить вампира? (СИ)

- И Элайзу я тоже не бросала, - голос Киры возвысился. – Я любила её, но, когда я уходила отсюда, меня знали в лицо и по запаху все ищейки, только порядка десяти предметов могли замаскировать мой запах от них. И они не знали, что я была беременна, потому что я была несовершеннолетней и если бы я родила ребёнка, опекуном его стала бы лаборатория. Моя дочь закончила бы, как и я, подопытным кроликом тут, в этой лаборатории, а я не собиралась этого так оставлять. Чтобы отвести след от неё, мне пришлось… пропасть. Так бы даже если нашли бы меня, к ней следы не вели бы точно.

Логично… хотя все равно ужасно обидно…

- Ей не хватало тебя, - плавно сменив «вы» на «ты», произнесла я, в глазах моей бабушки мелькнула тоска, боль, и она прикрыла глаза, потирая их рукой.

- Я знаю… Я надеялась, что это отведёт им глаза, и они никогда вас не найдут.

- Я не знаю, как они меня нашли. Я всегда носила камни, почти 20 предметов. – Вспомнив кучу украшений, которую с меня снял Дэвид, я засмущалась. Сейчас мне было стыдно за свою панику и попытку утешиться с помощью увеличения количества защитных «амулетов».

- Двадцать? – Бабушка нахмурилась.

- Да, я знаю, что много… но когда появился Дэвид в округе, у меня паника какая-то появилась, одевала почти все, что было …

- Наша кровь тебя защищала.

- Защищала?

- А что? Альфред тебе не прожужжал все уши на тему того, что наша кровь – это самостоятельное существо, с которым можно договариваться?

Я отвела глаза:

- Я не особенно верила в это. Это звучит так же странно, как говорить с собственной печенью…

Раздался тихий смех, когда мы встретились взглядом, я вдруг словно увидела в Кире маму сквозь этот другой облик. Та же улыбка и тот же смех, вот она касается брови, когда смеётся и так лукаво поглядывает. Ну прям копия…

- Ты просто всё воспринимаешь буквально. Говорить с печенью… это ж надо такое выдумать. Надо просто сосредоточится и представить, что будет потом, как будто ты наделяешь её какими-то свойствами. Все это в фантазиях и молча. Я делала в медитации.

Хм… ну да, так-то выглядит уже не так «магически».

- Ты знаешь, сейчас ты это воспринимаешь нормально, а когда-то это считалось отступничеством. – Я прислонилась к двери, приготовившись слушать долгую «сказку». - Давным давно жила-была женщина, её звали Ондри, она была нашей прародительницей, она была ведьмой. В старых книгах она узнала о том, чтобы сохранить и приумножить свою силу, нужно выпить кровь вампира. То есть поступить с ним также, как они с нами. Она и трое её сестёр отловили вампира, он был молод и красив, глупый паренёк не понимал, чем так заинтересовал стайку очаровательных милых девушек. Они поймали его и связали, а в полнолуние пустили ему кровь и выпили её, но решили оставить его в живых.

- И это помогло?

- То есть тебя не смущает, что это было запрещено и их могли убить за это? – Кира улыбнулась мне, изумлённо приподнимая брови. - Убийство вампира не слишком приветствовалось, там было перемирие: они не лезли к ведьмам, те к вампирам, а уж это…

- Нисколько, - я пожала плечами, - раз сделали, значит, им было нужно. Дальше то что? И откуда вы все это знаете? Это же было так давно.

- Ондри была умной девушкой и настоящим исследователем, каждая из тех, кто попробовал кровь, вела подробный дневник с описанием того, что происходило с ней каждый день. И эти дневники хранятся в местном хранилище, но туда, конечно, никого не допускают, - Кира закатила глаза, как бы показывая этому миру, что ей на эти запреты было плевать с высокой колокольни… - Никто не должен был знать, что священная формула крови, над которой они так трясутся, началась с преступления, и мне, как носителю, явно ненужно было это знать. Но… я узнала, впрочем, не только это.

- Это сработало?

- Да… можно сказать и так. Их собственная кровь вступила в схватку с той кровью, что они приняли. Получались все симптомы отравления. Второй раз испитие крови прошло легче, и они стали сильнее, хоть и ненамного.

- А потом?

- А потом одна из них влюбилась в него.

- Ондри. – Тихо и уверенно пошептала я, в этом я не сомневалась. Кира послала мне извиняющий взгляд, словно это могло что-то изменить, всё произошло так давно.