Стокгольмский синдром (СИ)

Антон резко отстранился, стягивая с меня брюки и оставляя меня в одних трусиках. Стесняться не было сил и желания, я лишь хотела нескончаемую близость с ним. Антон грубо поцеловал меня, выплескивая всю свою злость на меня. Я догадалась, что его дела были не самыми приятными, и отчасти именно из-за этого он, как голодный зверь, набросился на меня, целуя то в шею, то в ключицу.

Парень переместил свои руки, подхватывая меня за ягодицы, но не разрывая поцелуя, и аккуратно перенёс в спальню. Он положил меня на кровать, лишь в этот момент отстранившись. Он провёл рукой по внутренней части бедра, слегка раздвигая мои ноги, и я глубоко вздохнула, стараясь сдерживать огонь внутри себя, хотя мои руки уже нашли ремень от его брюк, лихорадочно пытаясь их расстегнуть. Антон слегка мне помог и остался в одних боксерах. Он навис надо мной, рукой отодвигая ткань уже влажных трусиков, чтобы начать пальцами массировать мой клитор.

— Ты такая влажная, — прошептал Антон, склоняясь к моим губам, но не касаясь их. Я изгибалась на кровати, уже не контролируя свои стоны и пальцами оттягивая его волосы, отчего Антон тихо рычал.

— Антон, — прошептала я, уже не в силах терпеть. Парень усмехнулся и проник внутрь меня двумя пальцами. Я вздрогнула, сильнее изгибаясь в пояснице.

— Кричи только моё имя, — довольно прошептал Антон. Я стонала под ним, позволяя наслаждаться моими мучениями и громкими звуками, которые наверняка уже слышали соседи. — Будь только моей.

— Антон, — вновь прошептала я, стараясь найти его губы. Антон немного снизил темп, позволяя мне привыкнуть к его движениям, и поцеловал меня, акцентируя внимание больше на поцелуе. Он немного отстранился, и я тяжело прошептала:— Я уже твоя.

Антон довольно улыбнулся, убирая свои пальцы. Огонь внутри разбушевался ни на шутку, но он больше не мучал меня, а медленно вошёл своим членом. Я громко застонала, руками хватаясь за его плечи, царапая ногтями кожу. Антон хоть и пытался подготовить меня к проникновению, все равно было больно и неприятно. Парень сделал пару движений, не входя во всю длину, и я старалась терпеть боль, привыкая. Антон поцеловал меня вновь, продолжая двигаться внутри меня, отчего болевые ощущения отходили на задний план. Парень резко вошёл во всю длину, отчего я вздрогнула и прервала поцелуй. Его темп намного ускорился, и я начала тихо стонать, начав получать удовольствие. С каждым толчком мне становилось невыносимо тесно и жарко, а возбуждение нарастало все больше и больше. Мои стоны становились громче, хотя я и пыталась их сдерживать.

Моё тело все напряглось, готовое кончить, что и почувствовал Антон, делая последний толчок во мне и изливаясь белой жидкостью мне на бедро. Он тяжело дышал и коснулся губами моего лба.

— Теперь моя.

Комментарий к Самый благородный сорт

Как вам немного такого?

========== Пахнешь, как победа, ею горд ==========

Мы смотрели друг на друга, переплетая пальцы. На мне была только моя футболка, слегка прикрывающая ягодицы, которая то и дело постоянно задиралась до пупка не без помощи парня. Я нежно провела ногой от его стопы до талии, обхватывая ее.

— Расскажи мне о себе, — попросила я, сжимая его руку. Он улыбнулся, проводя свободной рукой по моему бедру. Было так тепло в этих объятиях и спокойно. Мы просто валялись на кровати, позабыв о своих делах и проблемах, как и нужно делать на выходных.

— Тогда и ты расскажешь мне о себе, — ответил Антон и улыбнулся мне. Его рука перестала поглаживать бедро и плавно передвинулась к моей талии под футболку.

— Хорошо, — согласилась я, рассматривая его татуировку лапы. Я одной рукой коснулась ее, а он усмехнулся, поняв мой следующий вопрос.

— Хулиганил много, нашёл людей, которые организовали мне тату, — сказал парень, склоняясь ко мне ближе и прислоняясь к моим волосам. Следующий вопрос был его: — Ты живёшь без отца?

— Откуда узнал? — удивлённо спросила я, отстраняясь. Я не ходила по улицам и не кричала, что мой отец предал мать и бросил нас всех. Я хранила эту информацию, сказав только самым близким мне людям, потому что это все ещё заставляло мне страдать, вспоминая разбитую маму, которую пришлось буквально собирать по кусочкам. То, что Антон это узнал, меня совсем не радовало, хотя я ему и начала доверять.

— Потому что я тоже живу без отца, а по нам это заметно, — ответил Антон, немного приподнимаясь и мягко касаясь моих волос рукой, которая совсем недавно нежно обхватывала мою талию.

— Отец ушёл из семьи лет шесть назад, мне было десять, — сказала я, немного опустив факты о любовнице, моих страданиях и страданиях мамы. Антону знать это не нужно, ведь главное заключается в самом уходе отца. — А ты?

— Он умер от белой горячки, — равнодушно сказал Антон, хотя ему было тоже больно, ведь он сжал мою руку сильнее. Я улыбнулась, решив не говорить о грустном, и встала, забираясь к нему на бёдра. Единственное, что нас сейчас останавливало, это тонкая ткань его боксеров.