Стокгольмский синдром

— А Злата — сама человек черный! — Гадалка заговорила на тон ниже и громче настолько, что даже стекло в ее серванте отозвалось призрачным звоном. — Она совершила страшный грех! Страшный! Будет наказана проклятием крови.

— Что она сделала?

— Это такое, что проклянет ее мать родная, отец проклянет! — Гадалка, видно, понятия не имела, что отец Златы умер.

— Боже мой, что же она натворила? — поторопил ее Руслан.

— Отравила свою сестру! — выкрикнула тетка.

В серванте снова зазвенели стекла, а гадалка откинулась на спинку стула, запрокинула голову, тяжело задышала и закрыла глаза.

Руслан встал.

— Спасибо, — сказал он тихо, будто ему передали за столом соль.

Затем ушел.

Из спальни выскочила Юлька:

— Мама, ты что?! Да не сестру же, а брата! И не отравила!..

— Что? — моментально вышла из транса мать. — Брата? Ты не говорила!

— Сто раз говорила! Мама, ты все испортила! — металась по комнате Юлька. — Ты что, пытаешься нас знакомить? Впариваешь, что я — его женщина?

— Ну конечно! — Мать гордилась собой. — Он тебе подходит, а ведь замуж…

— Да ты что! Его Злата сюда прислала. Мне надо, чтобы он меня нашел, но вроде случайно. Чтобы это не я ему предлагала свои условия, а он — мне. Тогда я смогу торговаться, делать вид, что мне это все не нужно.

— Да что ты все недовольство свое кажешь! — слабо сопротивлялась мать.

Для большей убедительности Юлька помахала у матери перед носом ладонью с растопыренными пальцами.

— Я же просила: намекни, что я про Златку знаю такое, что зашибись. И есть у меня одна вещица, которая все мои сведения подтверждает. Но я девушка честная, хочу в полицию ее отнести. Но, может, я соглашусь рассказать ему про Златку, если он заплатит. Ребенок маленький, мужа нет… Вот что я просила!

— Да все я помню! — Гадалка резко оборвала речь дочери. — Карта не та легла.

— Почему ты это не сказала? — не успокаивалась Юлька.

— Забыла! — разозлилась мать. — Я тут целую пьесу разыграла, а ты недовольна! Вот же жучка такая! Работать не хочешь, сидишь на моей…

— Мама! Я один раз тебя попросила! А ты!..

— Ладно, хватит мать поучать, — остановила ее мать со вздохом. — Иди уже, догоняй его. Выскакивай по короткому пути, мимо мусорников, и дуй через пути к лестнице. Он будет с лестницы спускаться, а ты пойдешь к нему навстречу. А там уже сама ему свою информацию выложишь!..

Мать устало поднялась со стула и пошла на кухню приготовить себе чай. Юля подскочила к зеркалу, припудрила нос и выбежала из квартиры.

Руслан. Первая помощь

Руслан, посмеиваясь, шел по разогретому солнцем асфальту. Обманщица ему попалась забавная — простодыра вульгарес.

«Она отравила свою сестру!» — вспомнил он, и улыбка сошла с его лица.

Руслану предстояло перейти улицу, подняться на пешеходный мост, идущий над железнодорожными путями и, спустившись с него, пройти десять метров до остановки маршрутного такси.

На лестнице он ожидал встретить одну девушку.

Несмотря на солнечные очки, плотно сидящие на Руслановом носу, солнце на мосту ослепило его белым блеском. Небо над головой казалось раскаленным, горячий воздух с привкусом дегтя щекотал ноздри, и даже звуки железной дороги казались размягченными жарой.

И вдруг — резкий гудок сигнала паровоза, скрежещущий звук торможения, чей-то крик…

Руслан бросился к перилам. Товарный поезд тормозил под мостом, гудя и лязгая сцеплениями. Справа от него, метрах в пяти от суставчатого тела поезда, валялось нечто сравнительно небольшое, скомканное. В первый момент Руслану показалось, что это большая собака, но спустя мгновение его глаза привыкли к пейзажу, и он сумел разглядеть на утрамбованной мертвой земле женское тело.

Скатиться с лестницы и найти в ограждении железнодорожного полотна дыру подходящего для себя размера удалось достаточно быстро — Руслан успел подбежать к телу первым. По дороге он вызвал скорую.

Темноволосая девушка лежала в позе брошенной куклы. Удар поезда откинул ее на гравийную насыпь, с которой она скатилась на обочину, и поэтому платье несчастной с правой стороны было в прорехах. Платье и голые ноги девушки были запачканы землей и измазаны темными маслянистыми разводами, видимо, смазкой, запах которой Руслан ощутил, склоняясь над телом.

Он сосредоточился, снял очки. Приподнял веко девушки. Она была без сознания, но жива. Из носа вытекала тонкая струйка крови. Приподняв ее волосы над ухом, Давлетов убедился, что несколько капель крови вытекло из ушной раковины.

Вдруг на его плечо упала тень.

— Она жива?

Доктор был слишком занят, чтобы ответить. Он подозревал перелом основания черепа, а это уже было серьезно…

— Я видел ее, она бежала через рельсы, — звучал низкий голос сбоку. Подошедший, видимо, присел рядом на корточки. — Она у моей колеи остановилась — поезд пропустить. А тут парень ее догнал и толкнул под поезд!

— Какой еще парень? — Давлетов готов был поручиться своей ценной для хирургии правой рукой, что машинист врет, чтобы скрыть свою вину. Замечтался, не увидел пешехода, сбил ее, а теперь приплетает еще кого-то…

— Она жива?

— Да, жива.

— Метельником ее хрякнуло, — сообщил машинист. — Ногу переломало…