Стоход

Проснулся и Александр Федорович. Жена объяснила ему, в чем дело. Зажгла лучину. Накинув плащ и на босу ногу натянув сапоги, учитель вышел с Гришей во двор.

— О, да вы вдвоем, — сказал он, заметив прижавшегося к стенке Санька, — и оба босые? Сейчас же в комнату, на печку.

— Пане учитель, возьмите палку, — стуча зубами, предложил свое оружие Санько.

— Марш в комнату! Управлюсь без палки.

Анна Вацлавовна посадила ребят на лежанку греться, а сама тоже вышла.

Учитель возвратился не скоро. Когда вошел, сразу же раздул огонь в коминке, бросил на стол кучу книг и газет. Бледный, расстроенный, он повернулся к ребятам:

— Спасибо, что разбудили… Только жаль, что вы еще несовершеннолетние и не можете быть свидетелями. Кто-то подбросил нам книжки, за которые можно угодить в самую Картуз-Березу.

— Но все же, если что случится, сошлемся на них, — взволнованно говорила Анна Вацлавовна. — Мол, ребята видели, как кто-то лез на чердак.

— Ах, что уж там докажешь! — перебирая книжки, ответил Александр Федорович.

— Нужно поскорее сжечь все это! — хозяйка бросила книги в печь и начала растапливать.

Возле дома послышался топот лошадей.

— Быстро через крышу сарая и огородами домой! А то еще скажут, что я вам читал все это. — Александр Федорович кивнул на печь, где никак не разгоралась отсыревшая и слежавшаяся бумага.

— Это про политику? — спросил Гриша. — Дайте мы спрячем.

— Поздно. Хоть сами ушли бы незаметно…

Ребята убежали. А учитель подошел к печи, чтобы помочь жене:

— Керосинчику бы!

— Что ты! Банка сухая, — ответила Анна Вацлавовна.

В коридоре уже шарили, отыскивая вход.

— Ложись, Аня. Я сам с ними…

Рывком открылась дверь, и в комнату просунулась красная физиономия коменданта полиции.

— Дозвольте войти, пане учитель, — пророкотал он и, не дожидаясь разрешения, вошел.

Печка была уже закрыта. Хозяйка лежала в постели. Хозяин стоял возле стола. На приветствие коменданта он ничего не ответил, только, подложив сырой лучины, убавил свет в коминке, чтобы в темноте скрыть свое волнение. За комендантом вошли два полицая и солтис [10]. Полицейские остановились у двери. А солтис, держа в руках шапчонку, вышел на середину комнаты.

Бросив в огонь лучину посмолистее, комендант сел к столу и объявил, что должен сделать обыск, так как есть сведения, что учитель хранит большевистскую литературу.

— Пан учитель, — комкая свою потрепанную шапчонку и переступая с ноги на ногу, смущенно заговорил солтис, — пан учитель, я битый час уговаривал пана коменданта не беспокоить вас ночью. Да какое-то падло написало, что вы, значит, большевик, красный. Ей-богу, не верю, пан комендант. И сейчас не верю…

— Сами разберемся! — оборвал комендант.

Встал с постели Игорек. Он протирал глаза и, видно, плохо понимал, что происходит.

Комендант подошел к печке, открыл заслонку. И спокойно спросил:

— Что, не загорелось? Как же вы, пан учитель, такую ценную литературу — и в печку?

— Пан комендант, вся эта провокация шита белыми нитками, — ответил учитель. — Пан солтис, вы должны узнать правду и рассказать ее людям. Часа два назад на чердаке нашего дома был какой-то прохвост и подбросил все это, — Александр Федорович указал на ворох незагоревшейся в печке бумаги.

Солтис испуганно смотрел в печь. Комендант криво усмехнулся и, покачивая головой, процедил:

— Пан Моцак! Вы образованный человек и не могли придумать объяснения получше? Кто ж понесет на чужой чердак такие книжечки! Коммунисты рвут их из рук, жизни за них не жалеют, а вы…

— Кто понесет? Вы прекрасно знаете, кто их принес!

— Ну, не будем терять времени. — Комендант встал и подошел к печке. — Значит, не загорелись? Хорошо. Еще где есть?

— У меня никогда ничего подобного в доме не бывало. Потому-то я сразу все и бросил в печь…

— Как только узнали, что мы едем к вам, — докончил фразу комендант. — Интересно бы установить, кто вам сообщил об этом.

— Эх вы! — вздохнул учитель. И больше он не сказал ни слова, пока не услышал приказа собираться.

Едва Александр Федорович оделся в старенький черный костюм, комендант надел ему наручники.

— Папа! Папа! Зачем тебя спутали? Распутайте его. Распутайте! — закричал Игорек, вырываясь из рук матери.

* * *

Чуть свет Гриша и Санько опять прибежали к учителю. Дома оказался только Игорек. Он сидел на земляном полу посреди комнаты и связывал куски шпагата в одну длинную веревочку. На вопрос ребят, что он делает, Игорек ответил:

— Петлю. Мама сказала, надо повесить того, кто принес нам страшные книжки.

— А папа твой еще не вернулся?

— Мама сказала, теперь он вернется, когда я буду уже большой. А я буду много есть, чтоб скорее вырасти.

Насупившись, Гриша и Санько вышли из осиротевшего дома.

— Санько, смотри! — наклонившись, прошептал Гриша. — Чей это след?

— Полицая, — сказал Санько, увидев в грязи след сапога.

— Как раз! У полицаев на сапогах подковы. А у самого коменданта разве ж такая маленькая нога?

— Чей же?

— Чей, чей! Того, кто был на крыше и все подстроил!

— Правда? — удивился Санько.