Я недоверчиво, как Захария,Внимал, когда раздался голос громкийВнутри меня божественного трио,И разума худые посторомкиНе бросил в бездну, оборвав, с горы я,В непроницаемые всем потемки,Хоть и твердил подчас Ave Maria,Когда врезалась бечева котомкиВ плечо, уставшее от бездорожья.Теперь мне за сорок, всё реже, режеОт истины могу отличить ложь я,И потому в чудовищном ПленбежеМне красота всего дороже Божья,Доступная прозревшему невежде.