СТОЛЕТИЕ ВОЙНЫ.(Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок)

Как раз в то время, когда Хардинг готовился объявить об установлении дипломатических и торговых отношений между США и Советской Россией, 14 апреля 1922 года на первой полосе «Уолл-Стрит Джорнэл» появилась статья о скандале с Типот-Доум и участии в этом деле Гарри Синклера. Не прошло и года, как Хардинг умер, и смерть его сопровождалась странными обстоятельствами. Администрация Кулиджа отказалась от Синклера и бакинского проекта, а заодно и от планов признания России. Были все основания подозревать, что блокирование американского предложения, позволявшего США играть доминирующую роль в разработке российских нефтяных месторождений, было делом ловких рук британской разведки.

Германия пытается обойти англичан

Вот в такой обстановке должна была проходить Генуэзская конференция, в ходе которой британские деловые круги, учитывая провал американской попытки, предполагали одержать победу в борьбе за контроль над огромными ресурсами Советского Союза.

Однако за время многонедельных дискуссий в Генуе Ратенау и советский нарком иностранных дел Г. В. Чичерин подписали всеобъемлющий договор, не поставив об этом в известность правительства Британии, Франции и США.

Ратенау отнюдь не считал договор с Советским Союзом наиболее предпочтительным вариантом развития событий. Еще занимая должность министра восстановления экономики Германии после Версаля и стремясь дать экономике Германии вновь встать на ноги, он неоднократно направлял ходатайства и предложения в адрес британского и других союзных правительств, чтобы начать выплату военных репараций, установленных Версальским договором, из выручки от экспорта. Его прошения раз за разом отклонялись. Более того, в 1921 году правительство Британии установило 26 %-ную запретительную пошлину на ввоз любых товаров из Германии, создавая новые препятствия немецким попыткам выработать реалистичный порядок выплаты долгов.

Видя со стороны англичан и французов лишь новые угрозы применения силы, Ратенау, отпрыск известного в Германии семейства инженеров и бывший председатель крупной электротехнической компании «АЕГ», решил разработать стратегию, которая позволила бы восстановить промышленность Германии за счет экспорта продукции тяжелой промышленности в Советскую Россию.

После Версаля немецкое правительство, учитывая разруху, царившую в послевоенной экономике Германии, считало дефицитное финансирование необходимой временной мерой. По сути «Рейхсбанк» печатал деньги, чтобы покрыть потребности государства, создавая ситуацию, когда в начале 1920-х годов в Германии поток денежной наличности рос быстрее, чем темпы промышленного производства. Результатом неизбежно стала инфляция, но любые альтернативные варианты практически означали экономическое самоубийство государства.

Как было прекрасно известно Ратенау, уже сами по себе затраты на проигранную войну подготовили почву для опасного инфляционного процесса. К 1919 году золотое содержание рейхсмарки упало до половины довоенного уровня. Официальная статистика показывала, что вследствие войны инфляция оптовых цен составила 150 %, а на черном рынке цены были намного выше. Война финансировалась за счет огромного внутреннего долга государства перед населением. В отличие от Британии, которая могла финансировать ведение войны из иностранных источников (особенно с помощью нью-йоркской фирмы «Дж. П. Морган и компания»), Германия была отрезана от основных кредитных рынков.

Кроме того, после войны победившие союзники методично лишили Германию важнейших экономических ресурсов. Все ее ценные колонии, особенно Танганьика и Юго-Западная Африка, были отобраны Британией. Растущие рынки Османской империи, открывавшиеся благодаря достройке Багдадской железной дороги, исчезли. Сама же Германия лишилась важнейшего собственного источника железной руды для сталелитейной промышленности в Эльзасе и Лотарингии и в восточной части страны, в том числе в богатой минеральными ресурсами и сельскохозяйственными землями Силезии. По итогам Версаля Германия утратила 75 % добычи железной руды, 68 % добычи цинковой руды, 26 % угледобычи. Больше не было эльзасских текстильных предприятий и калийных рудников. После Версаля союзные державы забрали себе весь торговый флот, одну пятую часть речного транспортного флота, четверть рыболовного флота, 5 тыс. локомотивов, 150 тыс. железнодорожных вагонов и 5 тыс. грузовых автомобилей. Все это делалось под предлогом взимания с Германии «военных репараций», размер которых пока не был установлен.