Столетняя война

Сначала, в марте 1416 г., он прибыл в Париж, где обедневший двор, подавленный после военного поражения и из-за траура по многим погибшим, принял его весьма скупо. Дворец Сен-Поль был теперь не более чем жилищем безумного и обедневшего короля; эхо былых празднеств затихло в его печальных стенах. Потом он направился в Англию. Генрих V, льстя его тщеславию, показал ему великолепные представления, продемонстрировал угодничество народа перед собой, без труда выставил напоказ роскошь и могущество. Большего и не требовалось, чтобы непоследовательный Сигизмунд склонился на сторону англичан. Согласно Кентерберийскому договору, подписанному 15 августа 1416 г., он стал союзником Ланкастера, признал его права на корону Франции, обещал вступить в войну против узурпатора Валуа. На самом деле у него не было ни намерения, ни возможностей выполнить свое обязательство. Но его измена стала последним ударом, добившим престиж Валуа. Почуяв, что ветер переменился, Иоанн Бесстрашный в это же время возобновил переговоры с лондонским двором. 6 октября он встретился в Кале с Генрихом V и, проявив обычное свое двуличие, дал тому понять, что станет его вассалом и поможет свергнуть Карла VI. Для Генриха настало время воспользоваться своими дипломатическими победами, за которыми последуют его союзы с рейнскими князьями, с Ганзой[113], с Арагоном. От английского народа теперь требовалось новое усилие: была нужна новая экипированная армия. В августе 1417 г. после двух лет отсутствия Генрих V вновь вступил на нормандскую землю. На этот раз он задумал не просто набег. При бездействии арманьякского правительства, которое не может противостоять одновременно захватчикам и бургундской армии, стоявшей лагерем в регионе Парижа, Ланкастер начал методичное завоевание столь желанной провинции. Крепости и города Нижней Нормандии и Котантена пали друг за другом. Замок Кан, в оборону которого было вложено столько средств, капитулировал 20 сентября; в октябре настала очередь Аржантана и Алансона. До конца следующей весны была завоевана уже вся эта область от Шербура до Эврё. Еще сопротивлялись лишь монахи Мон-Сен-Мишель, запертые на своей скале с горсткой верных рыцарей.

Арманьяки уже изнемогали. Партия принцев потеряла одного за другим многих вождей: так, Карл Орлеанский и Иоанн де Бурбон находились в Англии, они попали в плен под Азенкуром. Герцог Беррийский умер в июне 1416 г.; умерли также дофин Людовик Гиенский (в декабре 1415 г.) и его брат Иоанн Туренский (в апреле 1417 г.); умер и их кузен Людовик II Анжуйский. Из всего потомства Карла VI остался в живых лишь некрасивый подросток Карл, ставший после смерти братьев дофином и герцогом Туренским, единственная надежда своей партии, носящий с июня 1417 г. титул «генерального наместника короля». Фактически от его имени правил деспотичный коннетабль. Оба совершили роковую неосторожность, поссорившись с королевой Изабеллой, чья развратность с годами возрастала. Они прекратили снабжать ее провизией, выслали в Блуа, затем в Тур. Арманьякский террор больше не страшил измученное население. Уже большая часть городов Пикардии и Шампани, которым пообещали освобождение от налогов, впустила к себе бургундские гарнизоны. В Париже, где первая попытка мятежа была жестоко подавлена в апреле 1416 г., ждали только знака, чтобы восстать и поднять андреевский крест — знамя бургундцев. После пяти лет опалы пробил час Иоанна Бургундского. 8 ноября 1417 г. Изабелла Баварская бежала из Тура. Бургундский эскорт доставил ее к герцогу, ожидавшему в Шартре. Потом оба поселились в Труа, где она возглавила теневое правительство, оспаривающее власть правительства ее сына; при этом Изабелла именовала себя «королевой Франции, по причине захвата монсеньора Короля осуществляющей руководство и управление королевством». Спешно создали Канцелярию, финансовые ведомства, парламент. Потом 29 мая 1418 г. в Париже вспыхнуло восстание, и город, открыв ворота Иоанну Бесстрашному, приветствовал его как спасителя. Оторопевшего короля «избавили» от арманьяков и организовали их резню. Под ударами убийц погибли канцлер, коннетабль и многие другие. Дофину удалось ускользнуть, через несколько дней он даже возвратился с жалкими бандами, которые сумел собрать, и начал осаду столицы. Его недисциплинированные вояки ворвались в город через восточные ворота, но тут же рассыпались по улицам в поисках добычи. Бургундцы и горожане вышвырнули их вон. Карл не проявил излишнего упрямства, позволив победителям выместить зло на его сторонниках, — число жертв бойни достигло почти двух тысяч. Сам он удалился на юг за Луару, в свой апанаж Берри, оставив отца, мать, весь Север Франции под властью бургундцев.