Столетняя война

Но можно ли было, если угроза подобных коалиций принцев возникала постоянно, продолжать войну с Ланкастерами до победного конца, до возвращения последних провинций? Карл VII, вялость которого уже вошла в поговорку, сразу после Арраского конгресса приступил к трудным переговорам, где герцог Бургундский играл роль посредника. Ведь за Ла-Маншем вся ненависть, вызванная неприятностью в Аррасе, выплеснулась на «изменника» Филиппа Доброго. Уже было решено наказать его. Глостер, всегда готовый вспыхнуть, заявил, что забирает себе в апанаж графство Фландрию, высадился в Кале и создал угрозу вторжения в Бургундское государство. Он устроил блокаду Нидерландов, и неизбежным следствием ее стало восстание фламандских городов, которое Филиппу пришлось в 1437-1438 гг. несколько месяцев подавлять. Казалось, Бургундец лишится всех плодов Арраского мира. Он мог даже опасаться сепаратной сделки между Ланкастерами и Валуа в ущерб себе: заинтересованным посредником мог стать Карл Орлеанский, которому не терпелось вновь обрести свободу после более чем двадцати лет плена. Лучше уж было взять дела в свои руки, сговориться с Бофором, чтобы самому провести переговоры о временном освобождении герцога Орлеанского, и, наконец, организовать франко-английскую встречу при посредничестве лично Филиппа и его третьей жены, ловкой Изабеллы Португальской, родственницы Ланкастеров. И вот в июле 1439 г. в Гравелине открылся новый мирный конгресс, где английскую делегацию возглавлял Бофор, а от имени французов выступал Реньо Шартрский. К «окончательному миру» на этой встрече стремились мало. Каждый лагерь непримиримо отстаивал свои требования, которые со времен Арраса не слишком изменились. Английская сторона по-прежнему притязала на королевскую власть над Францией, оставляя «дофину», которого упорно именовали именно так, только провинции к югу от Луары в качестве апанажа. В крайнем случае они соглашались удовлетвориться бывшей империей Плантагенетов от Нормандии до Пиренеев при условии полного отказа Франции от суверенитета над ней. Со своей стороны французы поначалу уступали Гиень в урезанном виде, потом добавили к ней несколько нормандских бальяжей, но от суверенитета отказываться не желали. Снова начинался нескончаемый спор, в прошлом веке уже разведший в разные стороны Валуа и Плантагенетов. Сознавали ли спорящие, что со времен Генриха V война изменила облик и теперь мир нельзя возвратить путем передела территорий или феодальных владений, потому что за спинами суверенов уже стоят нации? Во всяком случае, чтобы облегчить страдания изнуренных народов, всерьез постарались заключить длительное перемирие. И прежде всего, пользуясь этой встречей, Филипп Добрый добился заключения англо-фламандского торгового договора — к великой радости его нидерландских подданных.