Столетняя война

Короче, сражения нельзя было избежать, и открыли его лучники мятежников. Впервые две противоборствующие английские армии использовали одинаковую тактическую доктрину. Поначалу казалось, что мятежники берут верх над армией короля. Люди Хотспера стояли на возвышении и видели цель, в то время как королевская армия пробиралась сквозь горох и ее лучникам цель было трудно определить. В хронике того времени говорится, что под ливнем стрел мятежников королевские солдаты были словно «листья деревьев, опадавшие после заморозка». Когда же они ответили, «с обеих сторон люди падали, точно яблоки осенью, сбрасываемые южным ветром». Похоже, что в этот момент часть королевской армии дрогнула – предположительно это были задние ряды пехоты: им показалось, что короля застрелили. Частично это компенсировалось отрядом мятежной армии под предводительством некоего Ричарда Рэмкина, но процесс был не столь гладким, как выглядит на бумаге. Солдаты, сбегавшие с холма в сторону королевской армии, могли быть приняты не за дезертиров, а за нападающих, но, поскольку солдаты короля расступались перед ними, можно предположить, что во время переговоров Рэмкин дал роялистам знать о своем намерении перейти на их сторону.

Несмотря на свою импульсивную натуру, Генри Перси был опытным солдатом и, должно быть, понимал, что для него в этой ситуации лучше всего обороняться и дать возможность королевской армии атаковать. Последние шестьдесят лет англичане именно так выигрывали сражения, а поскольку Хотспер находился на возвышении и командовал лучшими английскими лучниками, это давало ему преимущество. То, что мятежное войско стало спускаться с холма, вряд ли входило в планы Хотспера – должно быть, такое действие ему навязали. Большинство хронистов согласны с тем, что в первых рядах мятежников находился отряд шотландских рыцарей под предводительством одноглазого Арчибальда Дугласа. При Хомилдон-Хилле всех этих людей взяли в плен, и они согласились воевать за Хотспера в обмен на освобождение от выкупа. Королевское знамя и сам король в богатых доспехах, должно быть, настолько воспламенили Дугласа, что он, забыв о благоразумии, ринулся вперед, увлекая за собой своих шотландцев, и Хотсперу, вероятно, ничего не оставалось, как только поддержать его. Пехота мятежников с Дугласом во главе с грохотом ринулась вниз, не обращая внимания на потери, которые наносили им королевские лучники. Королевский знаменосец упал как подкошенный, сражение было ожесточенным. У короля Генриха, с целью обмана противника, было три или четыре рыцаря, носивших такое же облачение, как у монарха[72], и по меньшей мере два из них были убиты. Судьба Англии висела на волоске.

Спас положение молодой принц Уэльский. Хронисты, как всегда, по-разному описывают подробности сражения, но, похоже, мятежники толпой кинулись к королю. Если бы они могли убить его или взять в плен, сражение было бы окончено и победа оказалась бы на их стороне. Однако впопыхах мятежники ослабили давление на левый фланг королевской армии. Некоторые хронисты свидетельствуют, что принц Уэльский пошел вперед, прорвал линию мятежников, развернул свое войско и атаковал противника с тыла. Это характеризует принца как человека, обладавшего большей способностью к контролю и маневру, чем это было возможно в ситуации хаоса, когда команды передавались с помощью барабана, трубы и предупреждающих сигналов, когда трудно было хоть что-то услышать и еще труднее подчиниться команде. Более вероятным представляется, что принц повернул свою баталию на девяносто градусов и атаковал правый фланг мятежников. Принц проявил огромную личную храбрость. В какой-то момент – вероятно, когда армии были на отдалении одна от другой, – принц был ранен стрелой в лицо, однако отказался покинуть поле сражения[73], что говорит и о значительном мужестве, и о несомненном таланте полководца. Преимущество перешло к роялистам, атакуемая с обеих сторон и уступающая в численности противнику армия мятежников начала рассыпаться. Хотспера убили, и все было кончено, началась мясорубка. Некоторые пытались добежать до лошадей и ускакать, для тех же, кто остался, был один выбор – сдаться или умереть.

Король Генрих одержал победу, а зачистка и преследование противника продолжались до ночи, после чего изможденные победители принялись зализывать раны, чистить оружие и подыскивать место для ночлега. Древко стрелы, попавшей в лицо принцу Уэльскому, сломалось, но наконечник все еще сидел в верхней челюсти. Позвали хирурга короля, Джона Брэдмора. Он сделал (или у него уже были) щипцы, которыми можно было извлечь наконечник. Сначала он расширил рану – вставил в нее несколько деревянных штырей, смазанных медом (мед обладает антисептическими свойствами), когда рана стала большой, он вставил щипцы в выемку наконечника, крепко ухватил его и извлек из раны. В ту пору в отсутствие анестетиков это был долгий и невероятно болезненный процесс, но благодаря припарке из ячменя с медом инфекции удалось избежать и рана зажила через три недели[74].