Столетняя война

Ведь Артевельде отнюдь не спешил за здорово живешь бросаться в объятия англичан, заключая с ними союз. Восстание, проходившее под его руководством, было направлено против дурных чиновников неумелого графа. Но отвергнуть сюзерена, пусть и ненавистного, — это был более серьезный шаг, на который он пока идти не хотел. Это грозило союзом графа с королем, новым карательным походом французских рыцарей и новым Касселем, а память о катастрофе 1328 г. у всех еще была свежа. Артевельде предусмотрительно предложил Лондону лишь уверения в его благожелательном нейтралитете. За эту скромную поддержку он в июле 1338 г. получил также скромную партию английской шерсти, позволившую нескольким мастерским возобновить работу. Его постоянно подталкивали пойти и дальше, но он полтора года отказывался делать какие-либо новые уступки. Со своей стороны Эдуард, для которого союз с Брабантом был тоже важен, не мог предлагать никаких экономических преимуществ, которые нанесли бы ущерб интересам Антверпена и Брюсселя. Поэтому ситуация не менялась, и свою позднюю кампанию 1339 г. Эдуарду пришлось начинать без поддержки фламандского ополчения. После рейда англичан на Тьераш Артевельде был вынужден более открыто принять сторону Англии. Ведь французский ост, в полном составе стоявший неподалеку от фламандских границ, теперь мог двинуться против него по призыву графа Людовика. Чтобы иметь возможность отразить эту новую угрозу, фламандцам были нужны деньги и воины Плантагенетов. И переговоры возобновились. Артевельде и Эдуард много раз встречались, и в итоге 3 декабря 1339 г. было заключено соглашение, по которому англичане очень дорого покупали союз с Фландрией. Отныне ничто не должно было мешать фламандцам получать шерсть из-за Ла-Манша, а «этап» перемещался из Антверпена в Брюгге. Им обещали вернуть шателенства Лилль, Дуэ и Орши, со времен Филиппа Красивого попавшие в руки французов; им в четыре приема должны были выплатить 140 000 ливров на военную экипировку и на оборону страны; наконец, в случае нападения Валуа в распоряжение Артевельде передавался английский флот и воинские контингенты. Взамен фламандцы обещали военную помощь и, главное, признавали Плантагенета законным королем Франции. Так что 6 февраля 1340 г. Эдуард смог устроить прием в Генте, в «парламенте», куда были приглашены его новые вассалы. Как наследник Людовика Святого и Филиппа Красивого он принял здесь присягу городов и оммаж той знати, которая не держала сторону графа. Отныне он принял титул «короля Англии и Франции», приказал переделать большую печать, разбил свой герб на четыре четверти, в две из которых поместил лилии, и стал датировать свои акты «от четырнадцатого года нашего царствования в Англии и первого во Франции». Боевые действия еще не развернулись в полную мощь, а он уже достиг первой цели — превратил феодальный конфликт в династическую войну. Викарий Империи, король Франции, суверен маленького островного государства приобрел престиж, ослеплявший не только его. 29 марта Вестминстерский парламент ратифицировал англо-фламандский союз. В это же время граф д'Эно, которому до сих пор удавалось сохранить шаткий нейтралитет между французским сюзереном и английским зятем, направил Валуа вызов. Это значило, что Филипп теряет последних друзей в Нидерландах.

Но в военном отношении фламандский альянс принес не меньше разочарований, чем альянс имперский. Эдуард крепко попал в лапы к своим нидерландским кредиторам. В феврале 1340 г. они разрешили ему съездить в Англию, чтобы созвать сессию парламента и найти деньги и подкрепления. Но ему пришлось пообещать вернуться до июня. В залог он был вынужден оставить в Генте, под надзором банкиров, чьим должником он был, жену и маленьких детей; именно в Генте в это время родился его третий сын — будущий герцог Ланкастер. А в Англии общины не пожелали одобрить новых финансовых жертв, которых от них потребовали, и отказались вотировать тягостные налоги на сельскохозяйственные доходы и на движимость горожан нормой в одну девятую, посчитав их разорительными. Даже администрации, прежде всего службам Канцелярии и Палаты Шахматной доски, надоело, что ими командуют с континента функционеры ведомства двора; здешние чиновники намеренно затягивали военные приготовления, а некоторые и открыто противились им. Наконец, король Франции готовился вывести в море новую армию вторжения. Для этого французский флот, усиленный кастильскими кораблями и несколькими генуэзскими галерами, крейсировал у фламандского побережья или стоял в Слёйсе — по-французски Эклюз — единственном приличном порту графства.