Столетняя война. Том II. Испытание огнем (ЛП)

Английские лучники, хотя и присутствовали в большом количестве, не внесли почти никакого вклада в исход битвы. Стрелы никогда не были так эффективны против спешенных рыцарей, как против кавалеристов, чьи лошади в основном не имели хорошей брони. К тому же французы все больше практиковались в пешем бою и все лучше могли сражаться таким образом. Дю Геклен, например, выстроил своих латников в плотные ряды прикрытых стеной из щитов, поднятых вверх. По словам Фруассара, лучники, ничего не добившись со своими луками, отбросили их и присоединились к бою. Потери на стороне победителей были невелики — всего семь человек латников и неопределенное количество лучников и сержантов, что является еще одним свидетельством качества современных доспехов. И как всегда, проигравшие понесли ужасающие потери, но не только от ударов мечей и топоров, а и раздавленными и задохнувшимися, под напором сзади. Самая страшная резня произошла в конце битвы. Карл Блуа и почти 800 человек из его армии остались лежать на поле мертвыми. Около 1.500 человек попали в плен, включая Бертрана дю Геклена, его брата Пьера и кузена Оливье де Мони, а также многих ведущих дворян восточной Бретани. За дю Геклена, который оказался в плену у сэра Джона Чандоса, назначили выкуп в 100.000 франков (около 20.000 фунтов стерлингов). Менее ценные пленники были настолько многочисленны, что даже самые незначительные капитаны в победоносной армии нажили небольшие состояния. Информатор Фруассара, Баскот де Молеон, заработал на пленных 2.000 франков, что стало одним из самых выдающихся достижений в его жизни. В одном памятном, возможно, апокрифическом отрывке своего труда нормандский хронист описал, как после битвы английские и бретонские воины прислонили свои знамена и копья к изгороди и сняли доспехи, чтобы остыть, в то время как трубач подал сигнал, а герольды прошли по полю, опознавая тела убитых. Когда они вернулись и доложили, что нашли тело Карла Блуа, Чандос пошел, чтобы убедиться самому. Он приказал вывести из толпы пленников  дю Геклена и привести к нему. Указывая на тело Карла, Чандос сказал ему, что лучше бы тот никогда не родился на свет, чем быть ответственным за смерть стольких своих сторонников. Затем, повернувшись к молодому Жану де Монфору, который стоял среди зрителей, Чандос сказал дю Геклену: "Сэр! Посмотрите на этого негодника де Монфора. Благодаря вашему решению он сегодня стал герцогом Бретани"[856].

Дело Карла Блуа рухнуло, как только стало известно о его гибели. Его тело было перевезено в Генган, чтобы быть похороненным в монастыре францисканцев. Его сыновья были пленниками в Англии, вдова бежала под защиту своего зятя герцога Анжуйского в Анже, а сторонники массово покорились победителю. Кроме крупных городов Нант и Ренн с их многочисленным населением и мощными стенами, единственным сторонником Карла Блуа, оказавшим серьезное сопротивление, был гарнизон Кемпера на юго-востоке полуострова. Этот город выдержал осаду в течение нескольких недель в октябре и ноябре 1364 года, пока жители города не отказались продолжать борьбу и не заставили гарнизон сдаться[857].

Эдуард III был заметно обрадован, когда ему принесли новости о победе. Он тут же произвел посланника Жана де Монфора в герольды[858]. Но правда заключалась в том, что после победы над своим соперником Жан стал меньше нуждаться в англичанах, и в последующие годы влияние Эдуарда III на дела Бретани стало уменьшаться. На следующий день после битвы при Оре, Жан де Монфор, а теперь уже герцог Бретани Иоанн V отправил двух гонцов к Карлу V, чтобы заявить о своей верности короне и предложить оммаж за герцогство. В Совете французского короля были те, кто отверг бы нового герцога даже сейчас, но сам Карл V был более реалистичен. Он направил победителю примирительное послание и заключил очень выгодное для него соглашение об урегулировании войны. Последний акт бретонской гражданской войны произошел 12 апреля 1365 года в маленькой коллегиальной церкви Сент-Обен в Геранде. Там представители Жанны де Пентьевр признали Иоанна V герцогом. Взамен ей было позволено сохранить свои личные владения в северной Бретани и виконтство Лимож. Через несколько дней после заключения Герандского договора герцог Иоанн V въехал в Нант[859].

* * *