Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)

Результатом резкого ухудшения условий службы в английской армии стало то, что латников стало труднее набирать, и они стали составлять все меньшую часть континентальных армий. Опоясанные рыцари были особенно редки, поскольку дворянские семьи, имевшие средства для поддержания этого статуса, все чаще отказывались служить в армии. Вознаграждение за службу было недостаточным, чтобы компенсировать большие вложения в обучение, снаряжение и лошадей. Цифры поразительны. В первых кампаниях Эдуарда III в Нидерландах и Бретани в период между 1338 и 1343 годами около четверти латников были рыцарями. Это все еще было правилом, по крайней мере, теоретически, когда война возобновилась в 1369 году. Одиннадцать лет спустя, когда граф Бекингем вторгся во Францию, эта доля упала до 6%. Для сравнения, доля рыцарей во французских полевых армиях оставалась примерно постоянной и составляла 11 или 12% с 1350-х годов до конца века[1023].

Министры английского короля прекрасно понимали, что низкая зарплата была одной из причин их проблем с набором войск. Но вместо того, чтобы увеличить базовую ставку, они стали больше тратить на бонусы для рекрутов. Regards, как называли эти бонусы в Англии, выплачивались капитанам, которые заключали контракты на комплектование отрядов латников для службы королю. Традиционная ставка составляла 100 марок в квартал за каждые тридцать человек. Это была очень значительная сумма, почти в четыре раза превышавшая стандартный état, выплачиваемый французским капитанам. Она составляла по меньшей мере третью часть жалованья отряда латников. С 1370 года традиционная ставка была удвоена и, как правило, оставалась на этом уровне даже при снижении военного жалованья. Сочетание высоких рекрутских бонусов и низких зарплат оказало пагубное влияние на английские армии. Главными бенефициарами были профессиональные капитаны и военные подрядчики, которые могли заработать значительные состояния на найме рекрутов. Они либо заключали прямые контракты с короной, либо субконтракты с крупными магнатами на поставку войск для их огромных свит. В любом случае они получали свое вознаграждение. Довольно часто они также выплачивали своим людям военное жалованье по ставкам даже ниже, чем ставки короны, которые получали они сами. Предсказуемым результатом было снижение качества рекрутов. Нортумберлендский рыцарь сэр Джон Стротер, который в 1374 году подрядился нанять тридцать воинов для свиты графа Марча, возможно, нашел некоторых из них традиционным способом среди своих друзей и арендаторов, но значительная часть его свиты была нанята из огромном числа безработных солдат в Лондоне и его окрестностях. Половина из его известных рекрутов даже не могли назвать себя оруженосцами. Сэр Хью Гастингс, который собрал отряд для вторжения графа Бекингема во Францию в 1380 году, набирал своих солдат примерно таким же образом, и тоже в Лондоне. Сохранилось очень мало военных субконтрактов, а те, что сохранились представляют собой очень маленькую выборку, но есть много анекдотичных свидетельств того, что по всей Англии капитаны набирали людей, "скребя по дну бочки". Джон, лорд Невилл из Раби, был обвинен в Добром Парламенте в том, что взял с собой в Бретань свиту, которая была намного меньше заявленной численности и состояла из "неадекватных парней, мальчишек и других никчемных людей, за которых он получал полное жалование". Насколько Невилл был лично ответственен за такое положение дел, в отличие от капитанов, которых он нанял на службу, сказать невозможно. Но он, конечно, был не единственным человеком, который вел на войну оборванную банду мерзавцев рядом с традиционной элитой обученных кавалеристов. Герцог Глостер лично контролировал отбор латников, набранных для морской кампании 1387 года, чтобы убедиться, что среди них не было "сапожников и портных из Лондона и других городов, которых раньше набирали за низкую плату, чтобы положить деньги в кошельки своих капитанов"[1024].