Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)

Эти крупные уступки текущим внешнеполитическим целям Франции сопровождались еще одной, еще более примечательной, которая не была раскрыта в совместном коммюнике. За месяц до встречи на высшем уровне, 29 сентября 1396 года, правительство Карла VI заключило пятилетний военный союз с Флорентийской республикой. Французы обязались вмешаться в дела Италии, чтобы защитить город-государство, территория которого в то время была сильно стеснена капитанами и союзниками Джан Галеаццо Висконти. Взамен им должно было быть позволено присвоить, за ограниченным исключением, все, что они смогут завоевать во владениях Джан Галеаццо в Ломбардии. Через несколько дней, 4 октября, Карл VI обязался признать суверенитет Генуи. По условиям официального договора, который был скреплен агентами короля во дворце дожей в Генуе за день до его встречи с Ричардом II, генуэзцы передавали суверенитет города и его территории королю Франции, который обязывался защищать их от миланского Висконти. Их губернатором должен был быть назначен французский представитель. Король уже строил планы по претворению в жизнь своих обязательств. Он предложил провести армию через Альпы весной. Эти действия ознаменовали окончательный отказ Франции от союза с миланским деспотом и итальянской политики Людовика Орлеанского. Герольд Джан Галеаццо, которого видели стоящим среди группы герольдов у входа в шатер, где короли пировали, был внезапно лишен герба своего господина, удален из присутствия короля и получил приказ никогда больше не появляться при дворе. Тем временем Карл VI обратился к английскому королю с просьбой предоставить английский контингент для поддержки его вторжения в Ломбардию. Это было необычное предложение, так как проект не отвечал никаким заметным английским интересам. Он противоречил традиционной политике Англии, направленной на сдерживание амбиций Франции за пределами ее границ. Но Ричард II согласился принять в нем участие, очевидно, за свой счет. Им были обещаны значительные английские силы, 15.000 человек, согласно сообщениям, дошедшим до Италии, под командованием двух ближайших соратников Ричарда II, графов Ратленда и Ноттингема[1144].

Именно этот краткий момент согласия, кажется, представлен на Уилтонском диптихе в Национальной галерее в Лондоне, одной из самых красивых картин, сохранившихся с позднего средневековья, богатой загадочным политическим символизмом. Диптих, который Ричард II, вероятно, заказал вскоре после своей женитьбы на Изабелле, представляет собой небольшой переносной алтарь. Король изображен в возрасте своей коронации как идеализированный молодой человек в драгоценной короне. Его представляют Деве Марии и Младенцу Христу святой Иоанн Креститель и два английских святых короля, святой Эдмунд и святой Эдуард Исповедник, а вокруг толпятся ангелы, устремив на него свои взоры. Это поразительно нарциссический образ сакрального царствования, очень характерен для официальных портретов, которые Ричард II намеренно пропагандировал в последние годы своего правления. Король и ангелы носят его эмблему в виде белого оленя, а также золотые колье из семян дрока (planta genista), давшего имя династии Плантагенетов. Позади Девы Марии один из ангелов держит знамя Святого Георгия, на вершине которого находится эмалированная сфера с изображением Англии — зеленого, лесистого острова, над которым возвышается белый замок с башенкой, окруженный морем из серебряных листьев. Здесь, за два столетия до того, как Шекспир вложил эти слова в уста Джона Гонта, находился

Трон королевский, сей второй Эдем...
Самой природой сложенная крепость,
Счастливейшего племени отчизна,
Сей мир особый, дивный сей алмаз
В серебряной оправе океана...

(Перевод М. Донского)[1145]

Глава XVII. Эпилог, 1396–1399 гг.