Столетняя война. Том IV. Проклятые короли (ЛП)

Два вопроса отравляли атмосферу переговоров. Одной из них было отвращение французских королевских принцев к тому, как Генрих IV взошел на трон. Через несколько лет после этого Карл VI заявил, что послал бы войска в Англию для поддержки Крещенского восстания, если бы его лидеры только заранее известили его о своих планах. Возможно, это был риторический прием. Но тот факт, что весть о смерти Ричарда II достигла Франции примерно в то же время, что и послы его предполагаемого убийцы, несомненно, омрачил положение. В течение многих лет после воцарения Генриха IV французский король отказывался признавать королевский титул узурпатора. Его правительство не принимало писем от Генриха IV, в которых он называл себя королем Англии, и отказывалось принимать его послов на французской земле, если это могло быть расценено как косвенное признание его титула. Французские послы в Лелингеме, конечно, были уполномочены разговаривать со своими английскими коллегами, но им было дано твердое указание никогда не называть Генриха IV королем. Вместо этого они должны были использовать такие иносказания, как "ваш господин" или "господин, который вас послал". В лучшем случае, если англичане отказывались вести переговоры на этом основании, Карл VI разрешал своим представителям называть Генриха IV "кузеном". О свергнутом короле, если его имя когда-либо всплывало, следовало говорить как "король Ричард, ваш господин". Неясно, кого французское правительство считало королем Англии, если не Генриха IV, но они вполне могли надеяться, что очередной английская переворот разрешит их дилемму, сместив нежелательного Ланкастера. Такая политика, естественно, разозлила английское правительство и сделала хорошие отношения практически невозможными[55].

На самом деле ни одна из сторон не хотела отказываться от двадцативосьмилетнего перемирия, заключенного в 1396 году. Англичане, ослабленные банкротством и раздорами внутри страны, заявили, что соблюдение Парижского договора не зависит от смены монарха в Англии. Он связывал, по их словам, "не только королей, но и их королевства"[56]. С юридической точки зрения было далеко не ясно, правы ли они. Юристы позднего средневековья не были уверены в непрерывности государственной власти и склонны были рассматривать договоры как личные обязательства между государями. Но так уж случилось, что Совет Карла VI решил уступить в этом вопросе. Это позволило ему сохранить в силе перемирие заключенное с Ричардом II, не заключая нового соглашения с его преемником, что неизбежно повлекло бы за собой признание его титула. Герцог Бургундский до самой смерти не мог заставить себя иметь дело с королем-убийцей в Англии. Но по своей сути он был человеком мира, как и его не склонный к риску брат герцог Беррийский. Несмотря на их негодование по поводу низложения Ричарда II, ни один из них не хотел рисковать политической и финансовой стабильностью Франции, возобновляя войну в то время, когда король Франции был не в состоянии руководить ею. Их политика, отраженная в последовательных инструкциях послам в Лелингеме, заключалась в периодических заявлениях о намерении соблюдать перемирие, и затягивании переговоров о его подтверждении и соблюдении на как можно более долгий срок, одновременно ведя холодную войну против Генриха IV лично.