Столетняя война. Том IV. Проклятые короли (ЛП)

Луве и его коллеги в Бурже серьезно просчитались. Предсказуемым результатом их затеи стало то, что бретонцы оказались в объятиях англичан. Бретонцам нужен был лидер, особенно военный. Очевидным кандидатом был пленник Генриха V, 26-летний Артур, граф Ришмон, безусловно, лучший полководец своей семьи и один из немногих французских капитанов, одного имени которого было достаточно, чтобы привлечь людей под свое знамя. В это время Ришмон томился в мрачном замке Фотерингей в Нортгемптоншире. В марте 1420 года герцогиня Жанна отправила эмиссара к Генриху V в Руан с просьбой разрешить выкупить его. В начале апреля за ним последовал канцлер Бретани Жан де Малеструа, епископ Нантский. Генрих V имел все основания поощрять сопротивление в Бретани планам Дофина в отношении герцогства. В принципе, он согласился отпустить Ришмона без выкупа, но только в обмен на политические уступки. В Англии графа вывезли из Фотерингея и доставили в Лондон. Герцогиня была в восторге. "Я совершенно уверена в вас", — писала французская принцесса главному врагу своего брата[853].

* * *

23 марта 1420 года Филипп Бургундский въехал в Труа. В окружении всех самых знаменитых капитанов своего отца и блестящего отряда из нескольких тысяч всадников с развевающимися знаменами, он проскакал мимо толпы, собравшейся у ворот этого бургиньонского города, чтобы ликовать и кричать "Ноэль!". Герцог направился прямо к старому дворцу графов Шампани, где его ждали король и королева. Он привез с собой английское посольство во главе с графом Уориком и сэром Гилбертом Умфравилем. Это была показная дипломатия, рассчитанная на общественный резонанс. Английских послов сопровождали 500 конных английских солдат и кавалькада герольдов, клерков, слуг, трубачей и музыкантов, настолько большая, что их проживание в течение трех недель обошлось герцогу более чем в 16.000 ливров и потребовало специальной доставки денег из казначейства в Дижоне. Послам было поручено заключить великий мир, который в конечном итоге передаст корону Франции дому Плантагенетов[854].

Для утверждения условий договора в Труа был созван Большой Совет. Он открылся через несколько дней после прибытия герцога в конце марта 1420 года. "Баронам, дворянам, прелатам, советникам, знатным людям и представителям городов" было приказано явиться, но в условиях беспорядка на севере Франции кажется маловероятным, что многие из них прибыли. Король председательствовал сидя на троне, оглядывая зал благожелательным и пустым взглядом, пока канцлер герцога Бургундского, Жан де Туази, открывал первое заседание. По приказу короля и королевы и по совету своих советников в Париже и Труа, объявил канцлер, герцог Бургундский заключил договор с королем Англии, и кратко изложил его условия. По его словам, они были согласованы в истинных интересах французской короны, чтобы положить конец катастрофической войне и вернуть Франции былое процветание. Возможно, к удивлению бургиньонских руководителей ассамблеи, присутствовавшие на ней высокопоставленные лица не сразу одобрили эти предложения. Обсуждение продолжалось несколько дней. Согласно английскому отчету, было много "противоречивых мнений, неуместных аргументов и бесплодных споров". Сторонники договора говорили о мудрости и благочестии английского короля и нечестии "того, кто называет себя Дофином". Но некоторые из присутствующих выразили старые сомнения о том, возможно ли по закону лишить Дофина наследства и передать королевство иностранному принцу, претендующему на него по женской линии. Другие хотели, чтобы условия были улучшены. Большинство их оговорок отражали беспокойство по поводу статуса Карла VI при его жизни и территориальной и политической целостности Франции после его смерти. Они хотели восстановить Нормандию как неотъемлемую часть французского королевства, а провинции Дофина воссоединить с остальной Францией, если потребуется, силой, и вернуть собственность изгнанников, бежавших до прихода английских армий. Они хотели гарантий против незаконных налогов и защиты таможен и институтов Франции. С этими поправками и дополнениями предложения герцога Бургундского были признаны "подходящими, выгодными и необходимыми". На этой ноте, 9 апреля, Большой Совет закрылся. Два дня спустя, 11 апреля, герцог Бургундский устроил грандиозный пир для английских послов перед их отъездом в Руан для доклада Генриху V[855].