Столетняя война. Том IV. Проклятые короли (ЛП)

Самой мучительной и самой значительной была переоценка ситуации Иоанном V Бретонским. За короткое время, прошедшее с момента заключения им соглашения с Дофином в Сабле, бретонцы оказали значительное влияние на ход боевых действий. Если английские гарнизоны на границах Бретани и Мэна оказались в затруднительном положении, то во многом благодаря бретонским отрядам Ришара де Монфора. В разгар кампании Дофина в долине Луары летом 1421 года герцогство обеспечивало более трети его армии, примерно столько же, сколько и шотландцы. Но по мере того, как осада Мо продолжалась, а попыток облегчить его положение не было, Иоанн V решил, что поддержал не ту сторону. Он очень откровенно рассказал о своих причинах, когда представители Дофина предъявили ему претензии. Прежде всего, он все еще был одержим угрозой со стороны дома Блуа. Оливье де Пентьевр бежал из Франции после провала своего восстания и в настоящее время укрывался во владениях своей семьи в Эно, где агенты Иоанна V пытались его выследить и схватить. Герцог был взбешен тем, что Дофин так и не выполнил своего обещания, данного в Сабле, уволить людей из своего окружения, поддержавших переворот Оливье. Он пришел к вполне понятному выводу, что Дофин еще может выступить против него. Англия, где его брат Артур де Ришмон заседал во французском Совете Генриха V, казалась более надежным союзником. Во-вторых, Иоанн V считал Англию более сильной державой. У него не было денег, живой силы или боеприпасов, чтобы вести против англичан войну такого масштаба, как в 1421 году. Более того, поскольку большая часть войск Генриха V в Нормандии располагалась вблизи его границ, он сомневался, что сможет защитить свое герцогство, если они когда-нибудь вторгнутся в него.

Поначалу Иоанн V столкнулся с некоторой оппозицией в своем Совете и в Штатах герцогства. Большинство его советников считали, что слишком опасно отказываться от торжественных обязательств, которые он дал всего год назад в Сабле. Но как только город Мо пал, а англичане начали тесную осаду Марки, Иоанн V решил подчиниться английскому королю и признать договор, заключенный в Труа. Он снова созвал Штаты и заручился их поддержкой. Наступила пауза для размышлений и сомнений. Но разгром гарнизонов Дофина на севере привел герцога к окончательному решению. В конце июня было назначено большое и достойное посольство в составе не менее семидесяти шести баронов во главе с канцлером, которое через месяц прибыло в Париж. Послы имели полномочия для принесения обычного оммажа и обещали, что герцог лично предстанет перед королем, как только позволят другие его заботы[937].

* * *

Можно было ожидать, что Генрих V, когда ситуация резко изменилась в его пользу, потеряет интерес к переговорам с Дофином. На самом деле, лето 1422 года было временем интенсивной дипломатической деятельности. Епископ Альбергати прибыл во Францию в середине мая и объединил усилия с миротворцами герцога Савойского. В течение июня и июля он преодолел несколько сотен миль и встретился со всеми тремя государями. Альбергати был скрытным человеком, и его отчеты Папе не сохранились. Поэтому мы очень мало знаем об этих встречах. Герцог Савойский позже жаловался, что Генрих V был несговорчив. Но на самом деле король, похоже, хорошо ладил с легатом. Он любил общество ученых и святых людей и был большим покровителем картезианцев. По словам флорентийского ученого Поджио Браччолини, который в то время жил в Лондоне при дворе епископа Бофорта, между ними сразу же завязались хорошие отношения. Со своей стороны нунций сообщил, что Генрих V искренне стремился к миру. Насколько реалистичными были эти надежды, сказать трудно. Маловероятно, что какие-либо условия, приемлемые для Генриха V, были бы когда-либо согласованы с Дофином, к тому же нужно было удовлетворить и герцога Бургундского. Альбергати, похоже, был ошеломлен жестокой ненавистью, разделявшей два французских лагеря. Его миссия, вероятно, была обречена еще до ее начала, даже если бы Генрих V прожил дольше[938].

На самом деле, когда король встретился с нунцием, он уже был болен, и, хотя никто из них этого не знал, у него оставалось совсем мало времени. Лето 1422 года было очень жарким. Двор бежал из Парижа, который находился во власти очередной эпидемии оспы. В конце июня Генрих V почувствовал симптомы дизентерии. 7 июля его перевезли в Венсен. Новости о состоянии его здоровья быстро распространились. На улицах Парижа были организованы шествия за его выздоровление. Из Англии был вызван врач-специалист[939].