Столетняя война за нефть

К 1975 году его плохо замаскированный «бандитский» подход к международной дипломатии рисковал вызвать сильную международную реакцию. Требовался новый «образ», чтобы продавать миру необходимость сохранения американского господства. Поэтому за полтора года до американских президентских выборов 1976 года, на токийской встрече Трехсторонней Комиссии Дэвид Рокфеллер представлял своим влиятельным международным друзьям человека, который предлагался им как следующий президент Соединенных Штатов. Мало кто из американцев тогда, не говоря уж об иностранцах, вообще когда-либо слышал о мелком фермере из крохотного городка в Джорджии, который предпочитал, чтобы его называли «Джимми» Картер.

После своего дебюта в Токио в 1975 году Картер получил экстраординарную информационную поддержку со стороны средств массовой информации, включая такое издание истеблишмента, как либеральная «Нью-Йорк Таймс», приветствовавшая его как энергичного представителя американского «Нового Юга». В ноябре 1976 года, несмотря на заявления о нарушениях при голосовании, Картер стал президентом.

Картер привел за собой такое большое количество консультантов – членов Трехсторонней Комиссии, что его правление окрестили «Трехсторонним президентством». Не только вице-президент Уолтер Мондэйл, как и Картер, являвшийся членом элитарной тайной Трехсторонней организации, но и советник Картера по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, госсекретарь Сайрус Вэнс, министр финансов Майкл Блюменталь, министр обороны Харольд Браун, посол в ООН Эндрю Янг, высшие чиновники Государственного департамента Ричард Купер и Уоррен Кристофер – все они входили в эксклюзивный трехсторонний клуб.

Публичной темой президентства Картера стали «права человека» в странах Третьего мира, «переговоры, а не конфронтация». Он подавал себя как «аутсайдера» в вашингтонском властном истеблишменте, но реальная политика США при Картере с его предварительно сформированной командой должна была поддерживать американский век любой ценой. Под прикрытием риторики о «реформировании старых правил» внешней политики США администрация Картера продолжала базовую англо-американскую неолиберальную мальтузианскую стратегию, начатую в Совете национальной безопасности киссинджеровским Меморандумом 200. Развитие Третьего мира должно быть блокировано, и «пределы роста» постиндустриальной политики должны стать безусловным правилом, чтобы обеспечить гегемонию абсолютной власти доллара. Картеровские «права человека» должны были стать той широкой лазейкой, которая оправдает беспрецедентное американское вмешательство во внутренние дела намеченных для этого стран Третьего мира.

Эта стратегия была обязана потерпеть полную неудачу.

Серьезная проблема возникла в непосредственной связи с нефтяным шоком, который угрожал всему зданию новой англо-американской «нефтедолларовой валютной системы». Уже в 1974 году Комиссия Европейского сообщества предложила центральным банкам стран-членов сообщества использовать для регулирования торгового баланса внутри ЕЭС систему рыночных цен на золото, стоившее тогда порядка 150 долларов за унцию. Это предложение значительно облегчило бы многим европейским странам бремя платежей за нефть и снизило бы влияние доллара. Казначейство США по политическим соображениям и во имя долларовой гегемонии все упорнее настаивало на том, чтобы центральные банки оценивали золото по искусственно заниженной цене в 42,22 доллара за унцию. Высокая стоимость золота в рамках ЕЭС могла бы значительно расширить возможности торговли с двумя ведущими странами-производителями золота – Южной Африкой и Советским Союзом. Заместитель министра финансов США Пол Волкер осенью 1974 года оправился в Лондон, чтобы там озвучить прямое предостережение против любых подобных европейских попыток снова вернуть золото в денежную систему после нефтяного шока.

Но идея, конечно, не умерла. Скорее наоборот. Зависевшее от импорта нефти южноафриканское правительство Джона Форстера в то время боролось за сохранение экономической стабильности на фоне сурового роста цен на нефть. В то же самое время, несмотря на жесткий режим апартеида в стране, ЮАР запускала предварительные пробные шары в соседние черные африканские государства о той или иной форме экономического сотрудничества в области развития.

Ангола была богата нефтью, Южная Африка имела промышленные технологии и инфраструктуру, необходимые Анголе и другим африканским государствам. Регион требовал финансовых инвестиций и надежных иностранных торговых учреждений, чтобы работать с ними. В конце 1974 года южноафриканский министр финансов Николас Дидерихс, вторя европейским дебатам, публично призвал привести цены на золото в мировых центральных банках к рыночному уровню. «Я неизменно оказывал давление на монетарные власти, чтобы добиться разрешения на продажу золота между собой на рынке по рыночным ценам… золото в официальных хранилищах центральных банков было бы оценено заново; и было бы больше денег, чтобы платить арабам; второе – доллар потерял бы значение», – отмечал он.