Столетний старец, или Два Беренгельда

«Граф Беренгельд должен узнать, что род его не угаснет.

Первого марта 1780 года в замок пребудет человек, который устранит все препятствия, мешающие появлению на свет наследника Беренгельдов.

Необходимо позаботиться, чтобы в указанный день в замке находились только члены семейства Беренгельдов и не было никого из посторонних.

Врач прибудет ночью; графиня должна ждать его, лежа в постели в парадной спальне замка».

Б. С.

Таково было содержание таинственного послания. Читая эти строки, граф побледнел. Лицо его отразило глубочайшее беспокойство, он не знал, что и думать. Дабы не бередить свое воображение и не нарушать душевного покоя, он отогнал от себя тревожную мысль; передав письмо жене, он принялся внимательно наблюдать за ее лицом. Окончив чтение, графиня растерянно взглянула на мужа, и оба испуганно покосились на отца Люнаде.

Не лишенный известной проницательности, святой отец легко догадался, о чем идет речь в загадочном письме; не секрет, что монахи весьма сообразительны: в тихих стенах обители ничто не мешает им предаваться изучению человеческого сердца. Поэтому исповедник не спешил с расспросами — рано или поздно супруги сами сообщат ему все. Приучив себя никогда не опережать события, отец Люнаде всегда умел продемонстрировать свое превосходство над хозяевами замка.

Однако созерцание бледного лица графа Беренгельда породило в голове почтенного священника множество странных мыслей: он преисполнился тяжелыми предчувствиями, словно только что увидел страшный сон. Лицо же графини, напротив, выражало искреннюю радость женщины, у которой появилась надежда стать матерью. Но радость эта была робкой, так как графиня не без основания опасалась, как бы отец Люнаде не счел, что обращение к помощи сверхъестественных сил в столь щекотливом деле может помешать спасению души.

Однако подобные вопросы не принято обсуждать при посторонних. Обменявшись несколькими пустыми любезностями, граф приказал проводить приезжего в комнату для гостей, пустовавшую большую часть дней в году. Как только офицер удалился, графиня воскликнула:

— Если автор таинственного письма действительно поможет осуществить наше страстное желание, никакая сила не помешает мне поминать его в своих молитвах.

— Разумеется, — поддержал ее граф.

— А разве послезавтра не первое марта? — поинтересовалась графиня.

— Не знаю, — ответил Беренгельд.

— Первое марта завтра, — ответил иезуит.

— Вы правы, — эхом откликнулся граф.

— Завтра!.. — повторила графиня, и в голосе ее прозвучало удивление, смешанное со страхом. — А я и не думала, что… — И она впала в глубокую задумчивость.

— Прощайте, сын мой, и да пребудет с вами мир! — произнес священник, беря свечу и медленно направляясь к двери.

На все свои вопросы графиня с трудом добилась от графа лишь односложных ответов «да» или «нет»; ни улыбки, ни ласкового взгляда, ни дружеских слов — граф, всегда внимательно относившийся к жене, сейчас словно оцепенел. Графиня встала и уже собиралась удалиться, как вдруг послышался шум; под громкие крики дверь резко распахнулась, и с воплем «Пустите меня!» на пороге появилась Лаградна.

Ее неожиданное вторжение вызвало всеобщее замешательство.

— Сударь, — произнесла Лаградна, — я обязана предупредить вас, что Беренгельд-Столетний Старец бродит где-то поблизости. Впрочем, нет, сейчас он уже в замке! Я сама видела, как он вошел сюда!

Граф, его жена и двое слуг, пытавшихся ее остановить, застыли от изумления. Граф жестом приказал повитухе замолчать; дождавшись, когда установится тишина, он произнес:

— Идемте и посоветуемся с отцом Люнаде.

Лакей графа и горничная его жены еще не ложились, поэтому они последовали за господами, равно как и старая повитуха; все вместе они направились к спальне отца Люнаде.

Сен-Жан взял два факела, и, охваченные ужасом, господа вместе со слугами двинулись по длинным галереям замка.