Столичная красота против сибирского Валенка

Мне было восемь и ребенком я был довольно активным и любопытным, но слишком наивным, как ты сейчас. — Улыбнулся Сережа, глядя на меня, но я не стала ничего отвечать, так как мне не терпелось узнать продолжение. — Не знаю, как я поверил в ту чушь, что мне наплели, но я слез с качелей и поперся прямо за шайкой кривых мальчишек, чуть постарше меня. Они почти не наврали, и гнездо я, правда, увидел, но вместо птенцов там были яйца. Я увидел гнездо прямо среди кучи обрезков от досок на небольшом торчащем выступе. Мальчишки жалостливо попросили поднести и показать это гнездо им поближе, и я полез, но там что-то или прогнило, или не было закреплено, в общем сорвалось. Гнездо улетело вниз, а я успел схватиться только одной рукой, и то за ненадежный остаток одной из досок. Помню, тогда плечо пронзило острой болью, но я упрямо держался. В тот момент я понял, что рука не выдерживает, а второй я просто не успеваю ухватиться. Именно в тот момент я почувствовал крепкую хватку на своем запястье, и меня резко потянули вверх.

— Жить надоело? — Только и сказал он. Так строго, будто это была моя мама. Мне исцарапало весь живот, ноги, саднило плечо, но я был так счастлив, что бросился к спасителю в объятия и разревелся. Не сразу понял, что мой спаситель плачет вместе со мной. От этого меня еще сильнее подхлестнуло, и я пошел на второй круг. Проревевшись, я поднял глаза и увидел мальчишку заметно старше меня, всего в синяках и с разбитой губой. Я бы подумал, что он беспризорник, если бы не приличная одежда на нем. Я протянул руку и представился, он ответил тем же. Мы молча вышли со стройки. Каждый пошел в свою сторону, но тут уже набежали взрослые, схватили его и начали допрашивать меня. Я рассказал все, как было. Тогда все газеты пестрили заголовками: «Ребенок с аутизмом спас богатого наследника».

— Ау что? — Вклинилась я в рассказ.

— Забей. — отмахнулся Сережа. — Оказалось, тот мальчик сбежал из того самого приюта и прятался на этой заброшенной стройке, а из-за меня его снова поймали. Я чувствовал себя виноватым и буквально выплакал у родителей возможность его посетить. Не знаю, увидела ли мама что-то так сильно затронувшее ее при нашей встрече или просто была ему благодарна, но родители оформили опекунство Макса на себя. Я был несказанно рад, когда его привели в наш дом! От мамы он просто шарахался, а вот моим обнимашкам он не сопротивлялся и терпеливо ждал, пока отлипну. Последующие месяцы я целыми днями таскался следом за ним, рассказывая всякую детскую ерунду, а он не прогонял и просто слушал. Я восхищался Максом. Он мне казался суперкрутым молчаливым героем. Ведь после того, что он сказал ту пару фраз на стройке, я так и не услышал его голоса. Я тогда мечтал, что когда вырасту, стану таким же крутым и смелым как он, и тоже смогу спасать людей.

— Неужели ты поэтому стал военным?

— Наверное, это одна из повлиявших причин. Я же тогда все идеализировал, и лишь через года узнал настоящую причину, по которой Макс оказался на той заброшенной стройке.

Его родители погибли, когда ему было около семи. Макс рос домашним ребенком, но потом его усыновила тетя, сделавшая все, чтобы у переставшего говорить мальчика диагностировали аутизм. Прибрать к рукам дом и распоряжаться наследством ребенка, инвалида детства, оказалось для нее очень привлекательной перспективой, настолько, чтобы без зазрений совести изолировать беспомощного ребенка от всего мира. Ее сдал ее же новый мужик, который оказался человеком. Как Макс существовал те три года, остается загадкой. Мне он ничего не говорил. Учитывая его диагноз, его отправили в соответствующий интернат, из которого он не раз сбегал и в котором мы, собственно, и встретились, когда ему уже исполнилось двенадцать.

— Сережа, скажи, что ты не про Макса рассказываешь? — Попросила я дрожащими губами.

***

Про него

— Про него. — Будто дав пощечину, ответил Сергей. — Он долго шарахался от других, подпуская только меня, а потом постепенно начал контактировать и с остальными домочадцами. Отец сначала считал его опасным для меня, но мама с ним спорила и говорила, что раз мальчик от нас не пытается сбежать, значит ему в нашей семье комфортно. Тем более именно благодаря ему, в тот день я вернулся домой.

Я говорю все это тебе не для того, чтобы ты жалела Макса. Он взрослый мужик и давно со всем этим справился. Тут другое.