Столичная романтика: ищу парня попроще

– Юра, дележка на подходящих и неподходящих людей смешна. И ведь сам не замечаешь, что люди для тебя тоже декорации, просто оправдался тем, что в ином смысле. Но раз уж ты сам решил использовать эти термины, то это ты мне не подходишь. Я выбрала тебя по ошибке, а продолжала по инерции и собиралась бросить сразу, как только наиграюсь в бедную девочку.

– Тогда ты великолепная актриса, так играла! – по его усмешке было понятно, что не поверил.

– А я вообще всё делаю великолепно, чем бы ни занималась. Ты для моих планов не подходил сразу, но ничего страшного в ошибке нет – для портфолио и опыта не помешает.

Я прекрасно осознавала, что делаю, – Юре однажды удалось сделать мне больно, больше я ему возможности не предоставлю. Но он отчего-то не смущался, а лишь глядел на меня еще пристальнее.

– Тогда, может, нам стоит посидеть в спокойном месте и еще раз всё обсудить? Расстанемся хотя бы с полным осознанием, от чего именно отказались. Потому что прямо сейчас я вообще не понимаю, кого вижу перед собой – расчетливую стерву, которая пойдет по головам, или замечательного человека, включающего расчетливость только по мере необходимости.

– Смесь, – выбрала я, сама не зная ответа на этот вопрос. – Нечего больше обсуждать, Юра.

– Терпеть не могу навязываться, но спрошу снова – уверена? Скоро я улажу свои дела в Москве и улечу до следующей сессии. Не хотелось бы покидать столицу с белыми непонятными пятнами. В любой истории нужна точка, как будущий журналист заявляю, – он улыбался, подчеркивая шутливый тон.

Я не поддалась:

– Уверена. У меня-то белых пятен не осталось, а остальное – не мои проблемы.

Развернулась и дернула поводок, Мотька сразу понесся вперед, радостно предвкушая новое путешествие. В спину услышала:

– И не жаль тебе будет, что больше никогда не пересечемся?

Ответила, не оборачиваясь:

– Отчего же? Пересечемся еще. Если ты, например, будешь освещать в прессе мои достижения в машиностроительной отрасли.

Я видела Юру на перроне, потом он зачем-то завернул в тот же вагон. Сел через несколько мест и уставился в окно. Видимо, собирался меня раздражать, пока все-таки не выведет из себя. Или напоследок отпечатать в памяти мой внешний вид. Правильно, пусть потом страдает от воспоминаний о московской красавице, у которой, видите ли, характер не полностью соответствовал его ожиданиям. Мотька почему-то тихо заскулил и начал тыкаться мокрым носом в мою коленку, тем самым нарушая нам обоим вид самой радостной и спокойной парочки во всей электричке.

О том, что Юре предложили вести колонку в популярном интернет-издании, я узнала от декана журфака. Он у нас по культурологии лекцию читал, а в перерыве поздравил почему-то меня и просил передать, чтобы Юра к ним заскочил – мол, тему курсовой тогда лучше переформулировать, чтобы соответствовала профилю. Похоже, слухи о наших отношениях дошли до всех нужных людей. Я в ответ покривилась. Деканат и сам может дозвониться, если дело такое важное. О том, что Юра улетел из Москвы, я узнала от Сергея Сергеевича, сокрушенного этой новостью – владелец кафе до последнего не верил в такой исход. Ему в ответ я тоже покривилась. Мне еще надо научиться тесто для пиццы заводить – дядь Коля на прошлой неделе говорил, что я почти созрела до этого главнейшего урока от шеф-повара.

Вот и точка, как мне было обещано журналистом.

Чтобы даже мысли не возникало о том, что мне не плевать, я с головой погрузилась в учебу на весь остаток семестра, а после доставала Игоря – слишком большой массив данных, в которых я пока научилась только ориентироваться. Но ведь это ничего, у меня будет рядом высококлассный специалист, который всегда поможет дельным советом. Вот только тревожило, что по мере понимания основ бизнеса мне становилось скучнее, а не интереснее – глаза, как у Игоря, от техдокументации не горели адским пламенем. Я списывала это на общий тоскливый фон, который обязан был возникнуть без романтики в жизни. Зато учебный год закончила с лучшими результатами, чем прежде, – ишь, как работает энергия, направленная в нужное русло.

На модной инсталляции гвоздем программы стал Мотька. Даже я, явившаяся в джинсах и тонкой футболке от Марка Джейкобса, эффект не перекрыла. Вырядилась-то поначалу в голубое коктейльное платье, но кое-кто грязной когтистой лапой намекнул, что мне желательно переодеться перед самым выходом. В сверкающем зале мама сделала вид, что с нами не знакома, и удалилась к фуршетному столу, папа гоготал с другой стороны, а разряженные в вечерние платья дамы рассматривали нас с недоверием, не определившись, как стоит реагировать. Общую реакцию задал художник – он застыл перед нами в воздухе, затем вскинул руки и заверещал:

– Какая роскошная дикость! Новый тренд!

И полетел мимо. Собственно, он, сам о том не подозревая, описал все изменения в моей жизни. Не удивлюсь, если на следующей выставке половина зала будет в цепях и джинсе, удерживая на поводках беспородных псин. Но это будет только тренд «роскошной дикости», а не отражение внутреннего состояния.