Столичная штучка

«Наверное, так оно и есть, – горестно думала Леся и радовалась, что морские волны слизывают с ее щек слезы, не замечая их. – Ритка взрослая, яркая, уверенная в себе, а я…»

В эти минуты казалось, что жизнь не имеет смысла. Все изменилось в ней, в Лесе, когда ушел Богдан. И мир вокруг изменился. Стал огромным, пустым и равнодушным.

Только море по-прежнему радовалось девочке. Льнуло к ногам, ласкаясь как щенок, и принимало в свои объятия как мать. И вода в нем соленая словно Лесины слезы.

Она сейчас вся состоит из них. Из слез. Только при людях сдерживается. Тогда слезы сушат глаза, и они горят, будто песка в них надуло.

«Мы с тобой одной крови, – шептала Леся морю. – Ты и я».

Где-то рядом прошел корабль, Лесю закачало на волнах, и она безразлично проводила взглядом островок света. До нее доносились чьи-то голоса, смех, веселая музыка. Маленький ребенок закричал: «Мама!» – и Леся вздрогнула.

Вдруг вспомнился дом, мама и дедушка. Что с ними будет, если она, Леся, не вернется сегодня домой? Мама до сих пор не пришла в себя после смерти папы, у нее постоянно скачет давление, и больное сердце. А дедушка стар, хоть и бодрится изо всех сил. Он прошел войну, сидел семь лет в тюрьме по глупой анонимке в сталинские времена – из-за трофейного пистолета – мальчишка! – а теперь считал себя опорой их маленькой семьи и не позволял себе распускаться. Он потерял сына, но у него есть она, Леся. Дедушка тысячи раз говорил, что только ради нее коптит небо…

Леся зажмурилась, до того ей стало стыдно. Как она могла? Забыть о них! Думать только о себе! Эгоистка. Самая настоящая эгоистка.

Леся плохо помнила, как добралась до берега. Временами она не сомневалась, что навсегда останется здесь, среди звезд, даже если утонет.

Ночами Лесе почему-то казалось: внизу тоже своеобразный космос со своими тайнами, в ее сознании море и небо сливались в одно целое. Леся болталась на поверхности воды как в невесомости, в собственной вселенной. Ее признавали и крымское небо, и Черное море.

Вчера Леся с трудом добралась до мели. А потом на подгибающихся ногах брела до берега. Упала на песок прямо у линии прибоя, не в силах отойти дальше, и теплые мелкие волны долго еще обмывали ей ступни ног.

С тех пор Леся не позволяла себе ходить к морю. Но отсюда, с Митридата, она жадно смотрела на ярко-голубое полотно, зажатое между Керченским полуостровом и Краснодарским краем. Видела узкую полоску российской земли и рассеянно думала, что запросто переплыла бы пролив в хорошую погоду.

Лесе не хотелось возвращаться домой. Не хотелось видеть Риту, и постоянно ловить напряженный встревоженный взгляд дедушки.

Но выхода не было. Завтра у дедушки день рождения и нужно приготовить все на стол. Тем более, придут гости – родители Богдана.

«А сам Даня не придет, – грустно размышляла Леся. – Передаст поздравление через родителей или просто позвонит. Никто и не удивится – взрослый парень, у него своя жизнь…»

Леся заставила себя думать о новом протезе, и на ее лице появилась слабая улыбка: вот дедушка обрадуется!

Глава 11 Нечаянные встречи

Богдан не спеша шел к Набережной. Просто не мог сидеть дома. И пойти, как оказалась, ему некуда.

К Лесе нельзя. Он видеть не может эту… интриганку! Притворщицу. Артистку.

И к друзьям Богдану не хочется, они наверняка начнут приставать с расспросами. Или опять станут звать с собой в Старый Крым, в поход. Симоненко на этой почве свихнулся, буквально бредит спелеологией. Еще и Леську собирается захватить с собой.

Вот уж нет!

Перетопчется.

Богдан криво усмехнулся: последнее время он только и делал, что шарахался от близких. Даже Машка подкатывалась к нему с расспросами, почему он такой хмурый и злой. Или – почему бы им ни поехать прямо сейчас к Лесе.

И мама смотрела встревожено. Того и гляди, тоже спросит о Леське. И что прикажете ей ответить? Что он видеть эту… не может?

Богдан присел за столик уличного кафе и попросил принести кофе и мороженое со взбитыми сливками. Неприязненно покосился на стайку весело смеющихся девушек и отвернулся.

С него и Марго довольно. Леськина троюродная сестрица прицепилась к нему как репей к хвосту дворняги – не стряхнешь. То звонит, то приезжает прямо домой и сидит часами, а то вытаскивает в город, в кафе или на дискотеку.

Совершенно молчать не умеет. Рта не закрывает, Богдан только теперь оценил…

Нет, о Лесе он вспоминать не будет! Богдан болезненно поморщился: пусть с ней и было легко.

Юноша неохотно признал – Леся никогда ему не мешала. Просто находилась рядом, занимаясь своим. Читала, сидела за компьютером, копалась в саду, возилась с малышней, готовила или слушала музыку.

Он прикипел к Леське. Только в эти дни понял, насколько прикипел. Привык к ее присутствию рядом. Ему… ему сейчас трудно дышалось! Но он отвыкнет. Обязательно отвыкнет.

А от Марго Богдан устал. Одному радовался: лето рано или поздно кончится, и девчонка уедет в свою Москву.