Столичные каникулы

Поднявшись на цыпочки, мальчик сложил ладошки, прижал их к своим губам и что-то прошептал Обедиа в самое ухо. Ресторан неожиданно затих, но никто не услышал ни единого слова – только шипящие звуки. Просьба мальчика была очень короткой.

Выпрямившись, Обедиа расплылся в широкой улыбке.

– Я думаю, что смогу это сделать. – В его черных глазах горели такие же огоньки, как и в глазах ребенка.

И вдруг он приложил руки к своему круглому животу, и все услышали низкий добродушный и абсолютно естественный смех:

– Хо! Хо! Хо!

Но Обедиа не ограничился тремя традиционными «хо-хо-хо», как это делают Санта-Клаусы. Он смеялся секунд десять, наполнив помещение звонким хохотом. И, не выдержав, люди тоже начали смеяться: кто-то сдержанно, кто-то смущаясь. Было такое ощущение, что происходит что-то необыкновенное; вокруг не было ни одного неулыбающегося лица, и во всех глазах мелькали веселые огоньки. Джоселин хотелось плакать, отчего – она не могла объяснить.

– Вот это да! – выдохнул Браэн, проникнутый благоговейным страхом.

– Этого достаточно? – Обедиа стоял, прижимая руки к губам, улыбаясь от уха до уха. Он был похож на счастливого Санту.

– Да, – снова выдохнул мальчик.

– Скажи Санте спасибо. – На этот раз у Энтони Барнса не возникло проблем с именем Санты.

– Спасибо, Санта. – Мальчик по-прежнему выглядел немного оцепеневшим и ослепленным.

– Пожалуйста, – ответил Обедиа. – И не забывай вести себя хорошо. Во имя Господа. – Затем последовала пауза. Белые брови Обедиа изобразили дугу, и во взгляде отразилась мудрость. – Браэн, ты знаешь, что это значит?

Мальчик прикусил нижнюю губу и затем произнес с сожалением:

– Я не уверен.

– Я имею в виду, – Обедиа снова нагнулся к мальчику, – ты должен быть хорошим не потому, что кто-то даст тебе за это игрушку или позволит не ложиться спать. Ты должен быть хорошим, потому что это правильно.

Мальчик озабоченно сморщил лоб:

– Но я ведь ребенок. Как я узнаю, что правильно?

– Узнаешь, – заверил его Обедиа, а затем дотронулся до его груди: – Прямо здесь. Сердцем мы чувствуем, когда поступаем плохо, а когда хорошо. Ведь так?

Браэн опустил голову, и в этом жесте было что-то виноватое.

– Да, – вздохнул он.

– Я так и думал. – Мягко улыбаясь, Обедиа выпрямился. – И не забывай. Ты должен быть хорошим во имя Господа.

– Я буду, – пообещал Браэн, и в зале послышались возгласы одобрения.

– Спасибо, Санта. – Энтони Барнс улыбнулся.

Ободренный словами отца, Браэн эхом повторил:

– Да, спасибо, Санта. – Когда родители стали его уводить, он оглянулся еще раз. – Передай от меня привет Рудольфу, Санта! И Дашеру, и Дансеру, и Прансеру, и Блитсену и всем остальным оленям!

– Передам, – пообещал ему Обедиа и помахал на прощание рукой. Затем занял свое место и опять засмеялся.

Такер отодвинул от стола стул и сел поближе к Джоселин.

– Обедиа, если ты когда-нибудь решишь сменить род занятий, то из тебя получится превосходный Санта-Клаус, – заметил он, открывая перед собой меню и улыбаясь.

Обедиа усмехнулся:

– Я приму это к сведению.

– Но это правда! – улыбаясь, подтвердила Джоселин. – В том, что ты Санта-Клаус, ты смог убедить не только Браэна! Даже его родители тебе поверили! Более того, весь этот ресторан наполнился рождественским настроением! – Она сама все еще ощущала его внутри себя. – Это было видно в каждом взгляде окружающих!

– Рождественское настроение, – повторил задумчиво Обедиа. – Мы часто слышим эту фразу. – Он замолчал и вопросительно посмотрел на сидящую перед ним пару: – Как вы думаете, что она означает?

Такер сказал: «Счастье», Джоселин – «Радость!».

– Оба этих слова означают, что человек переполнен теплыми и замечательными чувствами, – заключил Обедиа, одобрительно кивнув, и перешел к детальному разъяснению: – Вы радуетесь не только за себя, но и за других людей, радуетесь жизни и всему миру в целом. В эти моменты вы ощущаете некую внутреннюю удовлетворенность.

– Мир на планете, доброжелательность ко всем людям, – пробормотал Такер, улыбаясь сам себе.

– Да. И вы следовали моей идее. – Обедиа улыбнулся еще шире, выражая одобрение. – Мир и радость. Радость и мир. Независимо от порядка перечисления одно автоматически следует за другим. И вдобавок ко всему, – в его глазах снова отразились мудрость и знание, – в Священном Писании Иисус говорит: «Я пришел, чтобы вы могли жить и наслаждаться жизнью». Он ведь не сказал, что Он пришел, и, следовательно, вы можете жить и думать о завтрашнем дне и переживать за вчерашний. Я вспомнил эпиграмму, которую однажды услышал: «Вчерашний день – история, завтрашний – загадка, а сегодняшний – подарок», именно он наша настоящая жизнь.

– Это верно, – задумчиво произнесла Джоселин. – Беда большинства из нас заключается как раз в том, что мы не умеем наслаждаться настоящим моментом.

– Тогда давайте договоримся получать удовольствие от каждого момента, – предложил Такер и подтолкнул Джоселин локтем: – Что вы закажете на ужин?

– Не знаю. А что здесь готовят вкусно? – Она открыла меню.

– Все!

– Да, это гораздо сужает выбор. – Джоселин мило улыбнулась.