Столичный доктор (СИ)

Я задумался. Школа ушу все больше разрасталась, так, глядишь, еще кто-то из местных захочет. А потом и до властей дойдет. С другой стороны, а что я нарушаю?

— Можно. Но не болтай нигде.

— Могила!

В каретном сарае я объяснил Ли Хуаню, что сегодня у меня важные процедуры в университетской клинике — желательно не нагружать руки. Да и спину с ногами тоже — вроде и получилось немного расслабить поясницу после стояния буквой зю, но чувствовалось.

— Холошо — согласился китаец — Займемся анатманом.

Это он про что?

— А он тут зачем? — Ли указал на Кузьму.

— Спина у него болит. Попросился к нам.

— Очень холошо, — образовался учитель. — Лэй Чан! Он твой!

Слугу уложили на пол на живот, ученик Ли встал ему на спину, начал по ней прохаживаться, надавливая то там, то сям ступнями. Я услышал тихое похрустывание.

— Ой, божечки! — заголосил Кузьма. — Умираю. Как есть умираю… Чичас всего поломают!

— Замолчи! Сам хотел — теперь терпи!

Мы же вчетвером уселись на соломенные подстилки, скрестили ноги и занялись медитацией. Под причитания слуги было трудно сосредоточится, а все попытки его заткнуть кончались ничем. Поэтому Ли решил прочитать нам лекцию на тему «правильного состояния души». Наличие которой буддизм не отрицал. Наша душа, как оказалось должна быть перед тренировками «подобна яркому, чистому зеркалу и подобна спокойной воде». При этом наличие анатмана, специальной субстанции внутри живых существ — приписывалось и животным. Которые не исключены из колеса сансары и могут переродиться в будущем в людей. Как и люди, благодаря плохой карме, опуститься на ступеньку ниже — вернуться в животных.

После краткого экскурса в основы буддизма, Ли уделил внимание правильному дыханию. Даже озвучил нам старую китайскую пословицу — «дыхание бог силы».

— Губы сомкнуты, лот заклыт, язык касается неба, — вещал нам китаец: — Воздух входит и выходит целиком челез нос…

Мы попробовали дышать животом, опуская и поднимая диафрагму. А еще делать это незаметно. Оказалось, что опытный боец в схватке может легко «вычислить» соперника — в момент перехода от фазы вдоха к выдоху возникает «брешь» в обороне. Энергия «ци», «небесный круговорот» между разными точками в теле — все это требовало осмысления.

* * *

После необычной тренировки, в самом расслабленном состоянии, я приехал на Большую Царицынскую. Посмотрел на часы — два пополудни. А сколько дел уже успел сделать!

А ведь я в этой больнице дальше приемного покоя и не бывал. До двадцать первого века здание не дожило. Сейчас — обычная двухэтажная больница. Стены кирпичные, потолки высокие, ничего примечательного снаружи. Обычная доза лепнины и прочих украшательств. Да и внутри — без изысков. Я в приемное ломиться не стал, пошел через парадный вход. Лестница каменная, широкая. Внизу швейцар сидит. Пальто принял у меня, дорогу к обители руководства показал, налево от лестницы на втором этаже.

Боброва я услышал из кабинета заведующего хирургией. Он как раз заканчивал распекать кого-то за нерасторопность. Я слушать не стал, отошел от двери. Освободится, зайду, а что сейчас мешать? Пистон подчиненному — дело интимное, хотя иногда и довольно громкое.

Вот когда кабинет покинул, вытирая лоб, полный мужчина лет сорока с лицом типичного преподавателя труда, я даже двери закрыться не дал, протиснулся внутрь.

Я мельком осмотрелся. Уважают профессоров, места не жалеют. Кабинет почти квадратный, метров двадцать пять. Два больших окна, тяжелые на вид книжные шкафы. Судя по легкому беспорядку среди книг, они здесь явно не для мебели. Заголовки в основном на немецком, но на английском тоже встречаются.

Ну и письменный стол — отдельная песня. Красота, нечего сказать! Явно дуб, отлично обработанный. И стоит, будто вырос здесь. Разбогатею, тоже такой куплю. Вот письменный прибор, хоть и из бронзы, богатый и вычурный, не понравился. Явно подарок чей-то. и на столе вперемешку истории болезней, небольшая стопка журналов, верхний — тоже на немецком.

— Здравствуйте, Александр Алексеевич. Рад встрече.

— Проходите, Евгений Александрович. Присаживайтесь, — он встал, шагнул навстречу, протягивая руку. — Чайку?

— Можно! На улице метель, весь продрог. Что там с крестницей моей? По телефону, признаться, ничего не понял.

— Пока жива, — Бобров тяжело вздохнул. — Вы большой молодец! Такую операцию, да на кушетке…Жду от вас статью в ближайшее время! Как вы решились? Я о таком не читал даже ничего!

— Давайте уже плохие новости.

— Лихорадка нарастает, ткани вокруг раны воспалены… Динамика отрицательная. Сами понимаете, травма тяжелая, перевозка…

— Есть одно новое лекарство — я с благодарностью принял чашку чая — Называется стрептоцид. Показывает отличные результаты против кокковой флоры. Убивает все напрочь в ране.

— Что за стрептоцид? — заинтересовался Бобров. — Ничего не слышал.

— Это результат нашей разработки с профессором Талем. Недавно осуществили синтез препарата, проверили эффективность. Повторяю — результаты выше всяких похвал. В том числе и при лечении гнойных осложнений. Сейчас оформляем привилегию.