Столичный доктор (СИ)

Теперь за Викторией. Вчера я обсудил с Еленой Константиновной свой план по выходу на генерал-губернатора, и она вчерне его одобрила. Мне на выставке нужна красивая спутница. Может и не сам Великий князь — но кто-то из свиты обратит внимание. Вика мне подходила на все сто процентов.

И, надо сказать, девушка оправдала мои чаяния. Она красиво завила волосы, надела нарядное белое платье из атласа и шелка, украшенное вышивкой. Платье имело пышную юбку, которая плавно переходило в небольшой шлейф. Талия была подчеркнута бархатным пояском с золотой вышивкой, а лиф украшен изящными кружевами.

Рукава длинные и пышные, что явно создает образ нежности и романтики. А еще Елена Константиновна расщедрилась на колье из каких-то зеленых камней. Неужели изумруды?

На ногах у девушки — элегантные туфли на небольшом каблуке, украшенные бантиками и стразами. А еще в наличии веер из страусиных перьев.

— Поражен! — я развел руками. — Это невероятно.

Вика зарделась, вдова заулыбалась мне. Я посмотрел на часы. Пора было выдвигаться.

* * *

Пока ходили по залам, разглядывали фонографы — большие, средние, маленькие, да слушали записи к ним, я инструктировал Вику.

— Как только появится князь со свитой — громко спроси меня, почему на хирургических скальпелях насечки делают?

— И зачем? — девушка распахнула глазки.

— Чтобы слепым хирургам оперировать легче было, — на голубом глазу заявил я.

Вика улыбнулась, потом анекдот до нее окончательно дошел, она засмеялась.

— Это чудесная шутка! Князь должен обратить на нас внимание — тут девушка задумалась. — Почему нельзя просто подойти и подать прошение?

— Охрана не подпустит. А записываться на прием — это месяцы ждать. И то без гарантий.

Но получилось даже лучше. Великий князь слегка опоздал, в зале вдруг стало почти пусто, зашло несколько казаков. И тут же свитой появился Сергей Александрович. Высокий, статный, с модной аккуратной бородкой и усами. Глаза равнодушные, весь вид высокомерный — «мы к вам приехали на час». Справа от князя шел пузатый мужчина, размахивающий руками. Похоже, устроитель выставки что-то объясняет. А вот слева… Зубатов! Сергей Васильевич. Собственной персоной. Тот тоже что-то нашептывал генерал-губернатору.

Я как увидел его — не спускал глаз. И не зря. Чиновник по особым поручениям почувствовал мой взгляд, обернулся. Я слегка поклонился. Меня узнали, Викторию тоже. Сергей Васильевич тоже в ее адрес изобразил полупоклон. Но сразу не подошел, прохаживался с тезкой, слушали музыку с фонографов, человеческую речь. Потом Зубатов слегка приотстал, выбрался из свиты.

— Вы тут? Вот не поверю, что случайно! Виктория Августовна, вы просто очаровательны! Московские модницы посрамлены!

— Спасибо, Сергей Васильевич, вы мастер делать комплименты! — не осталась в долгу Вика, которой явно были приятны похвалы

— Не случайно, — вздохнул я, тяготясь тем, что приходится что-то выпрашивать. — Хотел бы передать генерал-губернатору ходатайство. О создании в Москве службы скорой медицинской помощи.

— Что еще за зверь? — удивился Зубатов. Я быстро объяснил, показал бумаги. В том числе письмо от австрияков.

Чиновник пожевал губами, задумался.

— А почему не обычным способом? Через секретариат?

— Замотают — пожал плечами я. — Да и денег на взятки нет.

— Эти могут, — засмеялся Зубатов. — Ладно, давайте ваше ходатайство. Дело вроде полезное. Поспособствую. Загляните ко мне на Мясницкую на неделе.

Чиновник изобразил новый полупоклон в адрес моей спутницы, ловко ввинтился в свиту князя. Которая помимо казаков, состояла из прилизанных красавчиков-адъютантов. Может и правду говорят про князя и его специфические увлечения? Нет, я бы в бане не стал ронять рядом с ним мыло.

Глава 18

Неделя перед Крещением выдалась суетной. С Бестужевой всё готово, а я так и не сделал инъекцию, не обсудил перспективы. У Калашникова про бриллиантовую зелень спросил — и забыл. Пора завести ежедневник, записывать планы. А еще лучше — секретаря. Будет чай подавать и напоминать о встречах и совещаниях. А пока придется галопом по европам, да еще и самому.

Начнем с ближайшего — купца. И рядом, и по дороге. Оттуда к Бестужевой, и после всего — в больницу.

Калашников был дома, но явно куда-то собирался, судя по одежде и действиям прислуги, которая смахивала специальной щеточкой перхоть с плеч. Но ради меня сборы отложил, шагнул навстречу, вежливо поклонился.

— Здравствуйте, Евгений Александрович!

— И вам здравствовать, Наум Алексеевич! — кивнул я.

С этими поклонами сейчас, конечно, не так сложно как в Китае, но тоже запомнить пришлось. Кому и как — от этого многое зависит, можно на ровном месте и на неприятности нарваться. Вот сейчас — я гость, и выше по положению — мне вежливый поклон, который чуть проще поясного. Я, соответственно, могу в ответ кивнуть, обозначая неофициальный характер визита и более низкое социальное положение купца.